Налейте бокалы, раздайте патроны!

Что земной шар имеет именно такую форму, рядовой Сивоконь узнал не так уж давно. В числе прочих эти сведения он получил в армии, однако благодаря хорошей памяти информация прочно засела у него в голове. Гораздо сложнее было, скажем, с запоминанием — где находится право, а где лево. Поначалу ему, как и многим другим его товарищам, начальство приказывало привязывать во время движения к одной ноге пучок сена, а к другой — соломы. Вот это уж крестьянину не спутать никогда! Так что команда «сено-солома» приводила обычно к положительным результатам, если человек, конечно, не был полным идиотом.

— А вот я и вижу, что ты сам круглый дурак и уши у тебя холодные, — скороговоркой беззлобно пошутил Ярцев. — Ты сначала башкой-то своей хоть немного помозгуй, а потом уж и говори.

— А чего тут говорить? — продолжал ухмыляться Сивоконь.

— А то, что вещь эта хорошая и для нашего дела пригодная.

Ольга вдруг стала прислушиваться к разговору.

— Вот я и говорю, ваше благородие, мундштук этот я еще до войны купил, — сказал Ярцев. — Он, стало быть, из янтаря. Видите, какой длинный? Как я его приобрел, так многие спрашивали: к чему, мол, тебе такой? Дескать, обрежь ты его, укороти. А вот и пригодилось же. Готов я его пожертвовать на пользу обществу, хоть и заплатил я за него аж восемь целковых, — хохотнул солдат.

— И что ты предлагаешь? — встрепенулась Сеченова.

— А вот что, — авторитетно изрек Ярцев. — Если хорошенько обточить его о камень, получится что-то вроде узкого ножа. Первый же германец, который войдет на смотровую площадку, получит удар в грудь. Уже неплохо, а там поглядим.

— Молодец, Ярцев! — улыбнулась Сеченова.

— Так ведь для общей же пользы.

Сеченова, взяв в руки мундштук, осмотрела его на предмет использования в качестве стилета. А что, стоит попробовать. Выбора ведь все равно нет.

Ярцев взялся за дело, и вскоре все признали, что стилет получился пригодным для задуманного дела.

— Слышите, ребята? — Лепехин перегнулся через ограждение, вглядываясь вниз. Все затихли. Внизу, у подножия каланчи, слышалась немецкая речь.

Глава 35

Погода в этих краях в августе тысяча девятьсот четырнадцатого года выдалась переменчивой. Если год назад в это время была стабильная погода — стояла жара, то в этом году часто несколько жарких дней сменялись неожиданной прохладой. Безоблачное небо без единой тучки назавтра оказывалось затянутым тяжелой, серой громадой низких туч, нещадно поливавших землю дождем. Война набирала обороты, не обращая внимания на людские стоны и плач, на десятки тысяч загубленных жизней, на разрушенные города и завоеванные страны.

Городок затих. Ночь погасила почти все огни, только в редких домах светилось окошко. Легкий ветерок, поднявшийся после полуночи, шевелил кроны кленов и лип. В темноте окружающие предметы принимали необычные очертания. Так, здание ратуши, возвышавшееся посреди площади, напоминало большой и неуклюжий корабль, оставленный отливом здесь, на суше. Пышная лепнина в стиле барокко украшала фасады этого здания. Фигуры атлантов поддерживали балконы. Все спало в Ирстенбурге.

Вход на пожарную каланчу выделялся выложенным из фигурного кирпича порталом. Над дверью, если внимательно всмотреться, можно было при свете фонаря разглядеть весь набор, которым неизвестный мастер пару столетий тому назад снабдил это противопожарное сооружение. Скульптор постарался на славу, и над входом кроме даты «1704» виднелись разные сказочные и не очень персонажи: какие-то звери, отдаленно напоминавшие оленей — вот только рога у них были размером с них самих. Рядом на огромных перепончатых крыльях летали драконы. Из пасти чудовищ вырывались столбы пламени. Остальные существа выглядели менее устрашающими и почти безвредными. В старинной лепнине можно было разглядеть огромных бабочек невероятной формы, странных рыб, выпрыгивающих из воды, и массу других существ, неизвестных современной науке.

У дверей каланчи стоял часовой — тощий малый, державший на плече винтовку. Ремень все время сползал, и солдат, то и дело шмыгая носом, поправлял тяжелую винтовку, поплевывая на плитку, выложенную вокруг каланчи. Парень уже успел выкурить с пяток сигарет, рассмотреть всех сказочных уродов и раз сто, не меньше, зевнуть.

Обойдя еще раз каланчу, караульный, внимательно оглядевшись, сделал несколько шагов и стал в глубокую нишу, втиснутую в стену. Место было очень удобно тем, что он теперь стал незаметен со стороны. Зато, в свою очередь, часовой находился в точке, откуда были видны подходы к башне, и увидеть или услышать отсюда он мог любого. Постояв немного, парень полез в карман, доставая конверт. Письмо было получено сегодня в обед, и часовой решил еще раз перечитать его.