Наличники

Она не думала о себе – в конечном итоге, и не через такое проходила. Значит, из-за ее проклятия так обходился с ней Денис? Ведь начиналось все у них вполне мирно, а до чего дошло – и вспомнить страшно. Словно холод внутри нее провоцировал его на все большую жестокость, заставляя причинять ей боль, от которой она не смогла бы просто обороняться или уходить. Семена слов нелюбви и злобы, зароненные в ее сердце, прорастали все сильнее каждый раз, когда Аня сталкивалась с реальностью.

Еще немного – и вырастет целый частокол, через который уже никому не пробраться.

Нет, ее не пугало больше собственное одиночество. Как можно бояться того, что стало таким привычным? Ее пугало то, что она может навредить другому человеку, за эту зиму ставшему для нее настолько близким, хотя Аня и не могла признаться себе, что именно это были за чувства, из суеверного ужаса перед тем же проклятием. Ей казалось, назови она его любимым – и в тот же миг лед в сердце прорастет насквозь и убьет его в наказание.

Потому Аня молчала, перебирая в памяти все наставления бабушки, ненависть Сережки к любому человеку другой национальности, и успокаивала себя тем, что все равно ничего бы не получилось.

«Может, и не ехать никуда? Сослаться на недомогание, закрыть дверь, заблокировать номер? А стоит ему перестать искать со мной встречи, кто знает, может, и холод отступит вместе с проклятием?» – думала Аня и сама понимала, как это малодушно звучит.

Этим она обрекала на проклятие не только себя и Руслана, но и всех, кто будет жить после них. Наверно, так же решали и те женщины ее рода, отрекаясь от любимых и забывая их имена навек.

Перед рассветом Аня уснула, провалившись в темноту. До нее доносились смех и незнакомый говор с угрожающими нотками, так что, проснувшись рано утром еще до будильника, она почувствовала себя еще более разбитой. Лучше бы и не спала.

Привычные утренние ритуалы успокоили ее душу, но тревога засела в подкорке и изредка напоминала о себе дрожащей в руках чашкой с кофе или упавшим на пол карандашом для глаз. Карамелька не отходила от хозяйки ни на шаг, словно беспокоясь за ее состояние. Аня взяла кошку на руки и уселась в любимое кресло на кухне. Свет ласкового, совсем весеннего солнца заливал комнату, и она на минутку поверила, что все делает правильно.

Пока не зазвонил домофон.

Карамелька тут же унеслась к двери, словно знала, кто приехал. Аня открыла дверь, следом набирая сообщение Лидии. Всю неделю они не созванивались, точнее, Аня сама избегала разговора, зная, что им не составит труда вытащить из нее всю интересующую их информацию. Поэтому сейчас она просто написала, что едет в Город к Гаянэ развеяться. Это не вызвало никакого подозрения, так что Лидия просто пожелала ей хорошо отдохнуть и попросила позвонить, как вернется. У них было столько новостей, что ей не терпелось поделиться ими с племянницей.

– Отчитываешься перед тетушками? – беззлобно поддел Руслан, заходя в открытую дверь. Кошка тут же начала к нему ластиться. Уже привычный запах мяты и свежести расплылся по прихожей.

– Создаю легенду, чтобы не позвонили не вовремя и не отвлекли от разговора. Кофе будешь? – соблюдая дистанцию, спросила Аня.

– Давай сразу поедем, чтобы не терять времени. Я договорился о встрече, так что нас ждут. Сказал, что нашел дальнюю родственницу, которая интересуется историей рода. Так что не удивляйся, если тебя начнут расспрашивать о том, по какому колену ты родня. И да, по-русски она говорит замечательно.

Аня только рассмеялась, чувствуя, как успокаивается. Может, и не будет ничего страшного в их совместной поездке? Всего лишь разведают обстановку и тут же уедут. Может, и проклятие они сами выдумали, а сны – это всего лишь сны?

Они въехали в поселок часов в десять. Пока собрались, пока заехали за кофе, где Руслан встретил, как назло, хозяина пекарни и по совместительству одноклассника. А солнце сегодня светило так необычайно ярко, что даже не верилось, что на дворе всего лишь конец февраля. Снег вдоль дороги и на полях, хоть и стал на вид рыхлым, блестел на солнце и почти что слепил. Чем дальше на юг уходила дорога, тем круче становился рельеф: овраги и балки, сплошные спуски и подъемы, крутые повороты и улетающие вдаль поля.

Аня еще не ездила этой дорогой. Она вела мимо Выселок, мимо указателей на поселки с интересными названиями вроде Четыре Двора или Верхняя Татарская Майна. Когда мимо проплыл указатель с названием «Красная Горка», она встрепенулась.

– Что такое? – поинтересовался Руслан.

– У нас были родственники, в метриках у которых указана слобода Горка как место рождения.

– Это все, что от нее осталось, да. Раньше и сам Билярск был крупнее – пригород, почти полноценный город. А теперь – лишь село.

– Это сюда все ездят на святой ключ? Я там никогда не бывала, мы всегда заезжали прямо в село. Давно это было, я уже даже и дома дедушкиных сестер не вспомню, наверно.

Руслан кивнул.

– Мы туда не поедем, нам не по пути. Да и находится он чуть поодаль от самого села, в лесу.