Наложница для нетерпеливого дракона

С неприязнью, мгновенно отрезвев, из приветствующей Дракона толпы наблюдал Робер за тем, как Эрик и Хлоя покидают карету. Неприятный сюрприз ждал Робера, и тот едва не покрошил в досаде зубы, рассматривая девушку, которую Дракон свёл по ступенькам, осторожно придерживая за руку. Она была явно в положении; дракон рос в ее теле быстрее, чем человеческое дитя, округляя ее живот. Движения Хлои были одновременно плавными, осторожными и неуклюжими, и Дракону пришлось подхватить ее на руки, когда она покачнулась, ухватившись за голову, и побледнела.

Плод, несомненно, отнимал у нее много сил, девушка сделалась бледна и выглядела утомленной и даже измученной, но, глядя на нее, даже такую, даже носящую ребенка от другого, Робер снова хотел ее, он снова ощутил в своем сердце неуемную жажду обладать именно этой женщиной. Из всех она казалась ему самой прекрасной и желанной, и ни одна из его случайных подружек не влекла Робера к себе так, как юная Хлоя.

Разумеется если б Робер немного поразмыслил, он бы понял странную природу этого неодолимого влечения. Все дело было в крохотной капле взбитого яичного желтка, которую Хлоя когда-то тайком съела. Сорочье яйцо наполнило ее кровь волшебством, заставило девушку цвести краше всех, а аромат ее тела неодолимо привлекал всех долгоживущих к ней.

Подумай Робер об этом, пожертвуй он ещё одним яйцом для любой из его случайных любовниц, и Хлоя была б ему не нужна. Отведав яйцо золотой сороки, любая бы расцвела так, что краше нее никого не было б в округе.

Но Робер не хотел любую.

Он хотел именно эту женщину.

Отираясь возле замка, прикидываясь то торговцем, поставляющим масло и пиво для драконьих слуг, то угольщиком, Робер держал ухо востро и был осведомлен обо всем, что происходит в замке Дракона.

Слышал он о том, что его искали — проверили все помещения, все кладовые, распросили всех слуг и всех жителей окресности о "бывшем управляющем Робере", но, разумеется, и следа не нашли. За его голову даже была назначена награда, и Робер, прогуливаясь мимо драконьих слуг и рассматривая расклеенные по городу плакаты с обещанием золота тому, кто выдаст прохиндея, лишь посмеивался. Никому в целом мире было не догадаться, где укрылся Робер. Это он понял, поклонившись и лично поздоровавшись с Драконом и не увидев даже тени узнавания в его темных глазах.

Этот нехитрый удавшийся обман ещё больше укрепил Робера в уверенности в своей безнаказанности, и он принялся размышлять, как же ему обтяпать свои делишки, и сделать это наверняка, чтоб Хлоя наконец-то досталась ему, а Дракон не преследовал ее, да и вовсе позабыл о ее существовании.

Наверное, сейчас, когда Хлоя носила его ребенка, это было особенно трудно, почти невозможно. Тенью следуя за влюбленной парой, Робер видел, как Дракон трепетно относится к своей любовнице, как он с нежностью смотрит на ее все больше и больше округляющееся тело, и как нет-нет, да касается ее живота, в котором теперь было заключено главное его сокровище.

Наследник…

Вот черт, и угораздило же эту девчонку так легко понести!

Робер знал, как трепетно драконы относятся к потомству. Злобное кровожадное чудовище становилось смирнее ягненка, стоило его самке забеременеть, и казалось, что Дракон только для того и существует, чтобы дать потомство, продолжить род, а потом — хоть смерть. Переломить эту тягу, этот инстинкт, наверное, просто невозможно, и Робер всю голову себе сломал, размышляя и прикидывая и так, и этак, чем же понять Эрика, как же заставить его отказаться от драгоценной самки.

"Анна, — подумал Робер. — Без нее не обойтись. Она будет и приманкой ему, и отторжением для нее. Хлоя сама ещё та штучка, — по коже Робера мурашки побежали, когда она помнил участь несчастного Мишеля. — Она тоже так просто не выпустит из своих цепких ручек Дракона… Значит, нужно, чтоб она возненавидела его, саму память о нем, и порвала всякие связи, что есть между ними!"

Связав воедино все факты, Робер в своей голове тотчас составил план, чудовищный в своей мерзости и безжалостности, и принялся претворять его в жизнь тотчас же.

Дождавшись вечера, он вышел подальше за город, укрылся в леске, и там с осторожностью, чтоб никто не увидел, перекинулся в ворона.

Сорочье яйцо преобразило и птичье обличье Робера. Ворон теперь из него получился огромный, иссиня-черный, гладкий и сильный. Словно небрежно встрепанные перья, на голове поблескивал золотистый хохолок. Клюв был твердый и блестящий; словом, теперь Робер действительно походил на Короля Воронов.

Взмахнув сильными крыльями, он взлетел над вершинами деревьев и направился туда, на восток, где в туманной дымке угадывались острые вершины гор.

* * *