Наложница тирана (СИ)

Алекса проводила его взглядом и подошла к господину Дауду, стоящему на берегу бескрайнего моря с Офелией на руках. Они о чём-то очень усердно беседовали, переговаривались, словно затевали подлость.

— Офелия, нам пора в путь, — сказала Алекса.

Дауд передал дочку матери, поцеловал её в лоб и улыбнулся.

— До свидания, папа, — улыбнулась Офелия. — Ты только не плач, ладно? Я ведь сказала, что мы ещё встретимся.

— Мужчины плачут, доченька, — уверил Дауд. — Алекса, ты уверена в своём решении?

— Целиком и полностью, Дауд, — промолвила она. — Нам здесь не место и ты это знаешь. Когда все закончится, я вернусь вместе с нашей дочерью. Но тебе придется подождать несколько лет.

— Как же я не привык ждать, — вздохнул он. — Ну, ладно. Плыви в своё королевство и сверши месть. Мне остается молиться, что после этого ты, наконец, обретешь покой и сможешь сохранить в себе остатки человечности.

— Не думала, что тебя так волнует моя душа.

— Плевать мне на твою душу, Алекса, — сплюнул Дауд. — Я за Офелию волнуюсь. Если с нашей дочерью что-нибудь случиться, я тебя из-под земли достану…

Алекса поставила дочь на землю и просто поцеловала тирана. Наконец-то он заткнулся, что помогло им насладиться прощальным поцелуем. Оба пережили столько испытаний, но остались верными друг другу до самого конца. И Алекса, чувствуя свою близость к господину, поклялась вернуться к Дауду, когда Ивар Остин умрет, а весь проклятый род исчезнет. Что бы ни говорил император Шадаш-Тарза, она обязательно вернется. Не империя стала домом Алексы Масур, а маленький клочок земли, названный домом Грёз. Тем местом, где родилась Офелия и любовь к обычному торговцу Дауду Аль Салилу. Только теперь она начала ощущать по-настоящему, как дорог ей тот, кто стал тираном.

Ничего не сказав, она улыбнулась господину, взяла дочку на руки и прошла к лодке, на которую посадила сначала дочь, а потом села сама. Когда они отплыли от берега, Дауд терпеливо ждал и надеялся, что Алекса Масур опомниться и вернется к нему. Но этого не случилось. От прежней наложницы тирана остался лишь поцелуй, который он никогда не забудет.

— Кто эта девочка? — покосившись на Офелию, спросила Жасмин.

— Твоя внучка, — ответила Алекса.

— Добрый день, — улыбнулась Офелия. — Меня зовут Офелия Аль Салил де Оран.

— Наследница юга… — догадалась Жасмин.

— …и будущая королева Шарджа! — гордо заявила Алекса.

ЧАСТЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ: СЕВЕРНЫЕ ВЕТРА

Когда до Ивара Остина дошли сведения о том, что его семью убил император, их окровавленные тела подвесили на арки, а Предвестница Алекса Масур жива, король обезумел и выбросил в окно женщину, с которой провел прошлую ночь. Он приказал проверить могилу герцогини, но гроб оказался пустым, а в земле нашли тело пропавшего Андре де Дижона. Ярости короля не было предела. Однако Алекса находилась вне зоны его власти, а Тобис Холл бесследно пропал…

Предательство

Каюта на корабле была всего одна, поэтому Алекса, Офелия и Жасмин ютились в небольшом помещении, спали в одной постели, по очереди мылись в одной воде и старались не мешать личному пространству друг друга. Кроме кровати, занимающей половину каюты, женщинам предоставили небольшой столик и деревянную бадью. Для других вещей в каюте просто не было свободного места, да и с этой мебелью приходилось ютиться. На третий день плавания все так привыкли к зажатому пространству, что путешествие было в радость. Вещи хранили в ящике под кроватью, купались по очереди, начиная с Офелии, а обедали за столом и никто никому ничего не высказывал.

В первый же день, пока Офелия бегала по верхней палубе от одного борта к другому и от носа к корме, Алекса осталась с мачехой наедине и рассказала о событиях в твердыне Оран, во время которых погиб Говард. Немного неожиданным стал факт того, что Жасмин довольно спокойно восприняла смерть сына, даже поблагодарила падчерицу за помощь в спасении Тобиса. Впрочем, все эти слова и чувства были наиграны. Когда наступила ночь и Офелия крепко заснула, Жасмин зажалась в углу и проплакала до самого утра, горюя над судьбой своих детей. Ей можно было только посочувствовать.