Наложница тирана (СИ)

— Мы будем ехать столько же времени, однако сократим большую часть пути и окажемся на месте на неделю раньше. Если не свернем с дороги, доберемся только через два месяца. Не раньше. И последнее, нам придется задержаться здесь на весь завтрашний день. Выезжаем на закате, поэтому наберитесь терпения и постарайтесь не кушать лишний раз.

Этот человек уже установил свои порядки и, похоже, это было только началом злоключений. Однако где-то в глубине души, Алекса понимала, что без помощи Ивана им с дочерью и мачехой не пересечь пустыню. И если он бросит их прямо сейчас, они просто сгинут в песках.

Иван подошел к своему верблюду, вытащил из походной сумки несколько широкие и длинные простыни, чтобы отдать одну молодой женщине и её дочери.

— Разденьте Офелию, сами разденьтесь и укрывайтесь только этим, — сказал он. — Если будете спать в одежде, на теле появятся потницы. Кожа будет раздражена и начнет болеть. Лекарств у меня нет, поэтому постараемся избежать таких проблем.

Алекса покосилась на мачеху, но ответа не дождалась.

— Не волнуйтесь, сударыня, — сказал Иван. — Я не посмею тронуть ни девочку, ни вас.

— Мою дочь зовут Офелия, — повторилась Алекса.

— Жасмин, — обращаясь к мачехе, промолвил Иван, — наш договор всё ещё в силе?

— Да, — хладнокровно ответила она.

— Тогда ступайте в шатёр и разденьтесь, — потребовал Иван.

Жасмин посмотрела на падчерицу, взглянула на мужчину и без возражений вошла в шатёр. Алекса только тяжело вздохнула, косо поглядывая на Ивана, использующего слабость и беспомощность двух женщин с ребенком. Но он держался гордо, ведь его не заботили тревоги молодой мамочки, явно перегибающей палку с тем, что два человека займутся любовью.

— Моя мачеха недавно родила, — сообщила Алекса, всё ещё недоверчиво глядя на мужчину.

— Прекрати выставлять меня тираном, сударыня, — промолвил он, подойдя к входу в шатер. — Я оставлю на вашей стороне лампу и бурдюк с маслом. Если утром девочка испугается, зажгите тусклый свет. Не наливайте много масла. Лишнее внимание нам не к чему.

— Считаете, что кто-то нас отыщет в этой буре? — уточнила Алекса.

— Все может быть, сударыня. — Иван скрылся в шатре и задернул парадную шторку.

Ветер становился все порывистее. Песчаная буря почти добралась до привала, где остановилась неординарная группа людей. Алекса не стала играть с судьбой и влезла в шатер, чтобы лечь рядом с дочерью. Она задернула шторку, положила приготовленный камень на вход, затягивая тент так, чтобы его не сдуло ветрами.

Проползая по лежанкам на свою сторону, она ничего не слышала, однако догадывалась, что Жасмин уже разделась и Иван, добравшись до неё, стал трогать недавно родившую женщину, ласкать руками, целовать. Неожиданно у Предвестницы проснулось бурное воображение, которое, как и стоило полагать, не позволило ей нормально улечься. Сначала она случайно коснулась ноги спящей дочери, а потом чуть не легла на неё.

В шатре было темно и сухо. Рядом сладко сопела уставшая с дороги Офелия, а Алекса, пытаясь побороть слишком уж активное воображение, стала слышать сдавленные звуки за шторкой. Было понятно, что Иван и Жасмин создают нужные ощущения, чтобы слиться в любовном порыве. Хоть Алекса и не понимала мотивов мачехи, ей почему-то стало очень любопытно. Любовь между людьми очень будоражило сознание молодой Предвестницы, вызывая в ней не только желание, соблазн и страсть, но непонятно откуда взявшуюся ревность.

Пытаясь отогнать эротические фантазии и пошлые мысли, Алекса закрыла глаза, обняла дочь и попыталась уснуть. Но любовники на той стороне шатра явно были против этого, и скоро Алекса услышала сдавленный стон. Жасмин боролась с нахлынувшей страстью. Иногда вкладывала в это очень много усилий, зажимая рот руками и стараясь не делать лишних телодвижений. Получалось хуже, чем можно представить.

— Ложитесь на живот, сударыня, — прошептал Иван. — Я разомну ваши плечи после дороги.

Когда Жасмин стала переворачиваться, Алекса пожалела, что находится сейчас не на её месте. А ведь согласись она несколько дней назад, и сейчас бы Иван делал массаж именно ей. Буркнув под нос, она уткнулась носом в пышные волосы дочери и закрыла глаза. Они начали целоваться — это было отчетливо слышно, и Алекса закусила губу.

«Всевышние силы, поделитесь со мною силами и терпением, — взмолилась она, думая о мужчинах, которых рядом с ней нет. Она сначала подумала про господина Дауда, отца Офелии, но потом в памяти промелькнул Карл Масур, законный муж, оставленный на растерзание Ивару Остину».

Алекса мечтала спасти мужа из лап тирана и любовь между Иваном и Жасмин более не имели над нею контроля. Она очистила разум, бросила все пошлые мысли в горнило пламени, что горело в ней, подобно раскаленному вулкану, готовящемуся к извержению. Она пылала яростью и гневом к человеку, забравшему у неё семью, мужа, не рожденное дитя, дом и безопасность. Только из-за Ивара Остина ей приходится спать и выживать на краю мира, где нет ничего. Даже жизнь обходит стороной эту ужасную пустыню. Так разве здесь есть месту любви?