Наложница в Гиве

Завязалось неравное сражение. На выручку горе-грабителям подоспели дознаватели. Шем-Ханох первым делом швырнул псам по солидному куску мяса, и они с урчанием принялись пожирать награду, забыв об изрядно покусанных и смертельно напуганных ночных гостях. Сноровистые Шем-Ханох и Янон крепко связали по рукам и ногам обоих прохвостов, засунули им в ром по изрядному пучку сена и перетащили на телегу. В лунном свете Янон сразу узнал Цадока. “А кто второй?” – спросил он. “Да это же слуга левита – Ярив!” – торжествующе вскричал Шем-Ханох.

Бойцы присели отдышаться после победоносного сражения. Тысяча вопросов вертелись на языке у Янона, он с восхищением смотрел на старшего товарища. Однако, Шем-Ханох твердо заявил, что еще не настало время для рассуждений. Сейчас необходимо передать злоумышленников в руки закона, а, главное, изобличить насильников.

– Посмотрим, Янон, что эти люди взяли с собой в дорогу, – сказал Шем-Ханох и открыл мешок Цадока, – маски! Стало быть, левит со слугой хотели остаться неузнанными, значит, они не собирались лишать жизни Эйнава, надеялись обойтись грабежом. А что в мешке у Ярива? О, я нашел именно то, что ожидал! Нож! Орудие убийства слуга предназначал для господина! Цадок, ты слышишь? Ярив намеревался зарезать тебя, а награбленное целиком забрать себе! Янон, я все объясню тебе чуть позже. Сейчас мы доставим наших пленников в Гиву и передадим старейшинам. Бнаяу и Баная отлично знают, как заставить таких субчиков говорить правду.

9

Пролетели два-три дня после описанных бурных событий у дороги в Бейт-Лехем. Янон направился в гости к Шем-Ханоху. Войдя во двор, он увидел привязанных четвероногих помощников. Взгляд их сытых глаз выражал довольство исполненным долгом. Конь и осел находились на своих местах, мирно жевали.

Янон прислушался. Из окна до него донеслись чудные звуки. Он неслышно вступил на порог. Шем-Ханох самозабвенно играл на арфе и тихо напевал псалом. Напротив расположилась Хана, престарелая рабыня. Она любила слушать игру своего доброго хозяина.

Шем-Ханох окончил песнь, улыбнулся другу и жестом пригласил его сесть. Хана встала, наполнила две большие кружки разбавленным вином и удалилась, предвидя неинтересный долгий разговор мужчин.

– Шем-Ханох, Мы можем поздравить друг друга с завершением расследования, верно? – начал Янон.

– Безусловно! Велик наш вклад в разоблачение зла! Я с радостью сообщаю тебе, что насильники – имена их Арель и Дарель – арестованы и пребывают под стражей.

– Слава Всевышнему! Надеюсь, Шем-Ханох, ты понимаешь мое нетерпение. Я жажду поскорее узнать, как удалось отыскать и уличить негодяев. Но прежде всего, дорогой друг и наставник, просвети, на основании каких неизвестных мне фактов ты пришел к мысли о нечестивых намерениях левита и слуги.

– Пожалуй, я не соглашусь с тобой. Ведь обстоятельства, пробудившие мои первые подозрения, были известны нам обоим. Мы вместе беседовали с Цадоком, Менахемом, Наамой и Эйнавом. Мы отметили фальшивость Цадока. Мы слышали от Наамы, что у него была любовница, и он изменял Дине, а та – ему в отместку, и под этим предлогом он вернул ее отцу. Мы узнали от Менахема, что нищий слуга намерен жениться на его дочери и выкупает ее за неплохой могар. Мы выяснили, что Ярив говорил с насильниками, и те умерили свои притязания. Эйнав не скрыл от нас величину своего наследства и долю Цадока. Для основательных предположений довольно этих сведений.

– Как же распорядился ими твой ум, как рассуждал ты?

– Предельно просто, Янон! Я спросил себя, почему Цадок, разлюбивший Дину, тем не менее захотел вернуть нежеланную наложницу? Эйнав помог мне с ответом: он сообщил нам о получении наследства и о том, что загодя уведомил зятя, мол, поделится с ним. Я обратил внимание: когда Эйнав назвал Цадоку его долю, тот, во-первых, заторопился уезжать, а во-вторых, обещал забрать свою часть в другой раз, приехав со слугой. Цадок был недоволен обещанным и рассердился. Добыть больше можно было лишь грабежом или убийством. Тут и пригодился бы молодой и сильный слуга.

– Рассуждения твои логичны, но, мне кажется, поведение Цадока у Эйнава можно было толковать как-нибудь иначе.

– Совершенно верно, Янон! Однако, вспомним события трагической ночи. Безденежный Ярив вдруг находит средства на могар, а, главное, он вступает с преступниками в переговоры, в результате которых спасает себя, Цадока и Нааму. Ясно, он подкупил негодяев. Откуда возьмет серебро Ярив? Да только у Цадока! Значит, деньги нужны и левиту и слуге, причем последнему требуется много, ибо от насильников дешево не откупиться, да еще и Менахему обещано. Что остается бедняге Яриву? Сначала помочь Цадоку обездолить Эйнава, а потом ограбить и убить сообщника!

– Эти рассуждения изрядно придают основательности твоим подозрениям!