Наложница Властелина Черной Пустыни (СИ)

— Сними… платье, — попросила она, чуть задыхаясь. — Я хочу чувствовать…

Она не успела договорить, а Дари уже как дикий зверь рвал с нее нежную ткань, не заботясь о том, что она покрывается зацепками, рвется под его пальцами, становясь ненужной. Потом он купит ей сколько угодно платьев, но сейчас ему нужна была голая Эйна!

После взрыва бешенства Дари снова нежно склонился над ней и дотронулся до мягких складочек пальцами.

Эйна глубоко вдохнула и обняла пальцами его запястье, напряглась, но потом откинулась на простыни и ее глаза засияли. Неужели она просто… доверилась ему?

Дари отвел ее складочки в стороны и облизнулся, увидев как пульсирует дырочка входа. Эйна потянулась к нему, вцепляясь в предплечье пальчиками.

Они встретились взглядами, и в глубине ее голубых глаз, Дари прочитал жажду, еще может быть до конца не раскрытую, но отчетливую девичью жажду страсти и любви.

Его пальцы коснулись бархатной кожи у нее между ног, и он почувствовал бешеный стук сердца.

— Сейчас, — хрипло сказал Дари. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха, но все же понимал, что сейчас один из самых волнующих дней его жизни. Он, не глядя, протянул руку и подтащик к себе одну из расшитых подушек.

— Подними… бедра, — попросил он, и когда она это сделала, он едва сдержался.

Он был как одержимый. Его взгляд приковывало только одно-единственное отверстие, единственный цветок в мире.

Он подсунул подушку под ее бедра и услышал легкий стон Эйны.

— Пожалуйста… — в ее голосе была настоящая мольба. Он и подумать не мог, что женщина будет его умолять от удовольствия. — Властелин… Вылижи меня.

О, не зря Дари получил этот титул. Теперь он знал, что все, что он пережил, все царства и племена, что завоевал, он завоевывал ради сегодняшнего дня. Чтобы ее голос произнес это «Властелин» вместе с развратнейшей просьбой.

Умоляющий голос нитарийки действовал на Дари как самое конское возбуждающее средство. Его продирало бешеным желанием, и ничего так не хотелось, как опуститься наконец перед ней, развести ноги и увидеть с удовольствием удивление на ее лице.

Не ожидала, что самый могущественный повелитель земель в мире откликнется на твою просьбу? Что ж…

В свете свечей ее лепестки переливались росой. Совершенно идеальные и красивые божественно, словно кто-то создал Эйну специально для Дари.

Для его губ, его рук, его мужского орудия.

Дари медленно развел пальцами эти лепестки и накрыл их сухими горячими губами. Шелк кожи ласкал его, нежный, трепетный и пахнущий чем-то пряным. На вкус она была сладкой, и Властелин размазал каплю ее сока по небу.

Он жадно всосал в себя нежнейшую плоть, чувствуя, как выливается на язык еще больше сока и набухает узелок завязи под его языком.

Эйна задрожала под его руками. Она попыталась свести бедра, но испугалась. Ничего, он доведет ее до такого состояния, что она забудет о своих страхах.

Дари провел языком по нежной плоти еще раз и почувствовал, как кружится голова от ее аромата, который хотелось непрерывно вбирать всем своим существом.

Под его ласками Эйна дрожала все сильнее, и Дари понял наконец, что с ней это впервые. Он не был уверен, что делает все правильно, потому что первый раз в жизни пожалел, что не тренировался в этой ласке. Но пока ей было хорошо, он был спокоен.

Его язык прошелся ниже от завязи бутона, и Эйна ахнула и заскребла пальчиками по простыням, сжала их в кулаке.

Дари хотел, чтобы она стонала, кричала, изнемогала от удовольствия, чтобы его язык был для нее лучшей милостью, чтобы она сжимала бедра, не давая ему ускользнуть. Чтобы кончила и забилась в диком оргазме как там, на площади, подстегнутая страшным зрелищем. Он хотел, чтобы она билась в судорогах в его руках.

Он пил ее соки, глотал их, помогая себе языком, и чем больше он пил, тем больше их выливалось из его маленькой нитарийки. В его голове шумела кровь, похоть выкручивала его яйца, казалось, что его орудие сейчас взорвется от перенапряжения. Он никогда не испытывал такого сильного возбуждения в своей жизни.

Но он не собирался пока спешить. Ему понравилось ласкать ее неспешно и нежно, не врываться и нанизывать на свой ствол, а нежно ласкать губами, языком обводить узелочек, набухающий от его ласк, проникать внутрь, всасывать нежные лепестки по одному. Это удовольствие оказалось совершенно неожиданным и непривычным, но оно было Дари по вкусу, а он не любил отказываться от удовольствий.

— Тебе нравятся мои ласки? — Спросил он, с трудом оторвавшись от самого сладостного десерта в своей жизни. Нитарийка жмурила глаза, тяжело дышала с раскрытым ртом и дрожала как одержимая. Она вновь возвращалась в то состояние, которого он достиг на площади, а Дари уже пошел дальше. Он был без ума от того, как она выглядела, от ее удовольствия. Только для него. Он поймал редкую невинную и чистую нитарийку и теперь собирался развратить ее так, как никто другой.