Вчера адреналиновая вылазка обломалась по известным причинам. Вместо очередного плевка в лицо опасности, друзья решили на широкую ногу отметить мое «чудесное» спасение и хорошенько прогреть в сауне.
В итоге парни снова надрались в дрова и разошлись со своими девчонками по комнатам, а я полночи пытался выпнуть Жанну домой, но она упорно строила из себя Мать Терезу, обеспокоенную моим душевным и физическим здоровьем. Пришлось вызвонить Вадима и попросить его забрать неугомонную сестру.
Однако утром она снова явилась, прихватив горячий завтрак на всех и противовирусные лекарства для меня. Друзья от такой заботы пришли в восторг, как и их ночные грелки, а я свалил к себе и завис на телефоне, строча сообщения единственной женщине, от которой принял бы с радостью даже яд.
— Выходите, я догоню, — бросив на Руслана раздраженный взгляд, для вида напяливаю спортивную темно-синюю толстовку. Утеплённые штаны уже на мне. Доска и снаряжение в прихожей.
— До канатки двести метров. Где ты нас догонять собрался? Как показала практика, одного тебя оставлять опасно, — застыв в проходе, не отстает Рус. — Опять упиздуешь куда-нибудь втихаря.
— Все, иду. — огрызаюсь, пихая в карман телефон.
— Жанку на хрена обижаешь? Совсем попутал? Классная же телка, — Рус повышает тон, явно не врубаясь, почему я динамлю девчонку, с которой активно зависал в прошлом году.
— Присмотрись, раз классная, — пожав плечами, направляюсь к выходу.
Руслан преграждает мне дорогу, смотрит исподлобья, подозрительно прищурив глаза.
— Довлатов, ну ты че? Реально, что ли, на мамкину подругу запал?
— Мы вроде спешим? Не? — уточняю ледяным тоном. Друг не двигается с места, буравя меня изучающим взглядом.
— На вопрос ответь.
— Твое какое дело?
— Мы друзья или как?
— Не начинай, Рус.
— Нахер тебе этот геморрой, Макс? — взрывается Руслан. — Баб красивых мало? Жанна надоела, других полно.
— Отвали, по-хорошему прошу.
— Да не кипятись ты, — Рус примирительно поднимает руки. — Я тебя понимаю. Трахательная бабенка, для своего возраста выглядит просто отпад. Всунул и радуйся, новый опыт получил. Двигай дальше. Таких Саш тут немерено. Хоть каждый день меняй.
— Захлопнись, Рус, — цежу сквозь зубы.
— Башку включай, Макс. Ты мужа ее видел? Мужик серьезный, терпеть рядом с женой ошалевшего от похоти студента точно не станет. Не все такие похуисты, как твой батя, — Рус переходит запретную черту и прет дальше: — Проблем хочешь? В рожу давно не получал?
— В рожу я и сам могу дать, — насмешливо хмыкаю. — Ты, смотрю, очень нарываешься.
— Должен кто-то тебе мозги вставить, — парирует Руслан. — По-дружески, — чуть снижает тон и отступает в сторону. — Ладно, замяли пока эту тему. Но ты подумай, Макс, во что вписываешься.
— У тебя совета забыл спросить, — толкнув друга плечом, выхожу в коридор.
Спускаясь по лестнице, снова достаю гаджет, и всплывшее сообщение шарахает по натянутым нервам, смачным ударом врезаясь в солнечное сплетение.
Не хотела она… Черт, почему так тошно? Кишки словно в узлы скручивает, и дико хочется убивать, а еще встряхнуть ее хорошенько и орать в лицо, что я не верю. Ни одному слову не верю. Вот только это ничего не изменит, если Саша сделала выбор. Не в пользу меня… судя по всему.
Внутри расползается холод. В голове крутятся совсем другие слова, но ей они не нужны. За каждой написанной Сашей фразой я отчетливо вижу желание отделаться от меня с наименьшими потерями для своего никчёмного брака, за который она отчаянно цепляется, как утопающий за спасательный круг.
В какой-то мере я даже понимаю, что ею движет, но принять не могу. И не хочу.
Сноубординг уступает по остроте ощущений серфингу, но рассекать на доске снежные просторы мне нравится больше, чем морские. Может быть, потому что проще. Этот вид экстрима, несмотря на высокую травмоопасность, при хорошей подготовке и физической форме вполне управляем. Бесконтрольный риск подходит не каждому. Подсевшим на адреналиновую иглу склоны хребта Аигба могут показаться скучными, но мне хватало и риска, и драйва… всегда. До сегодняшнего дня.
Даже съезжая на счастливой доске по черным трассам, считающимся здесь самыми опасными, я не чувствую ничего, кроме внутреннего оцепенения и ледяных порывов ветра, бросающих мне в лицо снежную крупу.