Нам нельзя

— А я вот тоже родительскую двушку в Химках продаю. Долго сопротивлялась, но жить где-то надо. Оттуда к маме очень далеко ездить, и, вообще, Москва — город больших возможностей. Если двигаться, то только вперед, а не назад. Знаешь, поначалу страшно было с нуля, но я втянулась. Блог свой развиваю, и очень даже неплохо получается. На оплату счетов и хлеб с маслом хватает. Кошку завела, представляешь? — непринужденно продолжает Саша, но уже о себе, еще больше усиливая мое напряжение. Я не дурак и понимаю, куда она ведет и какую песню заведет после того, как озвучит полный расклад. Социальная плюс возрастная разница — это путь в никуда и бла-бла-бла, но я-то знаю, что это все полная хуйня, если я люблю ее как одержимый. И даже чертову кошку, которую никогда не видел. — Алисой назвала. Она такая классная, Макс. Хочешь, фото покажу? — уж не знаю, придуривается Снегурка или нет, но глаза горят искренней теплотой.

— Я лучше лично с ней познакомлюсь, — намекаю на то, что «просто поболтать и разойтись в разные стороны» не выйдет. Но бегать за ней больше не буду. Хватит, и так кучу времени просрали. Сразу на плечо и в ЗАГС, а там уже не отвертится. И ребенка заделаем, чтобы она там ни говорила про свои женские проблемы.

— Она у меня характерная. Чужих не любит.

— Так я не чужой, Саш.

— А чей?

— Твой, — положив локоть на столешницу, подпираю подбородок ладонью и смотрю так, что она на мгновенье застывает.

— Смешной ты, Макс, — моргнув, отводит взгляд.

— А Олег, Саш? — меняю тему, заметив, что для обсуждения серьёзных предложений она пока не созрела.

— Что Олег? — делая вид, что не уловила суть вопроса, уточняет Саша, заходя за барную стойку. Повернувшись ко мне спиной, по-хозяйски открывает мини-бар. — Так, а тут у нас что? Ого! Вот это я понимаю ассортимент.

— Вы не подавали на раздел имущества? — осторожно прощупываю почву, с новой силой проникаясь презрением к этому жадному ублюдку. — Он же, вроде, не бедствует.

— Он и до меня не бедствовал и успел подстраховаться, пока в браке были, — разводит руками Саша, в одной из которых бутылка красного вина. Выбрала самое простое, скромница моя. — Не хочу вдаваться в подробности. Олег здорово помог мне, когда мы разошлись. Если бы не он, было бы совсем сложно. В общем, мне его упрекнуть не в чем.

— Ты святая простота, Саш, — пораженно отзываюсь я. Она ловко откупоривает вино и разливает его по высоким бокалам. — Ты двенадцать лет на него угробила, пока он болтался по блядям, скинув на тебя своих предков.

— Все было не так, — возражает Снегурка с неподдельным возмущением в голосе. Обернувшись, походит к разделяющей нас барной стойке и водружает на нее оба бокала. Затем идет к холодильнику, распахивает дверцу.

— А как, Саш? — скептически интересуюсь я, пока она выкладывает на стол сыр, фрукты, какую-то нарезку. Затем начинает все это мыть и красиво сервировать на тарелки. Мне по кайфу за ней наблюдать, хотя я и сам мог что-нибудь приготовить. Научился, когда начал жить один. У меня тут никто кроме матери не хозяйничал. Приятно, черт возьми. Если Сашка еще и бифштекс мне пожарит, я, вообще, на седьмом небе от счастья буду.

— Его родителей я люблю, с ним у нас тоже поначалу неплохо складывалось, а потом… В разводе всегда виноваты двое, — рассуждает с деловитым видом. Повернувшись вокруг себя, ловко ставит тарелки между бокалами и возвращается к мойке, чтобы взять в шкафчике приборы. — Я не собираюсь обесценивать прожитые годы, Макс, и желаю ему только счастья.

— А мне, Саш? — перехватываю ее запястье, когда она кладет передо мной вилку. Снегурка поднимает на меня вопросительный взгляд, часто моргает. — Мне желаешь счастья?

— Ну, конечно, Максим, — ее улыбка смягчается, и она даже проводит свободной ладонью по ершику моих волос. — Тебе — больше всех.

— Почему? — настаиваю я, поглаживая бьющуюся венку на ее запястье.

— Потому что ты хороший парень и заслуж…

— Не то, Сань, — перебиваю, отрицательно качая головой.

— Ты заставил меня очнуться, — прикусив губу, смущенно признается она.

— Снова не то, — не принимаю ответ, который мне безусловно льстит.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать, — Сашка обреченно вздыхает. — Правда, не знаю, Макс.

— Переезжай ко мне.

— Что? — она растерянно распахивает глаза, глядя на меня, как на безумного, но я такой и есть.

— Прямо сегодня, Саш. Сейчас. Вместе с кошкой Алисой. Я вас забираю.

— С ума сошел? — отшатывается Снегурка, вырывая руку из моего захвата. — Зачем ты так! — восклицает с досадой, в глазах сверкают слезы. Порывисто берет дрожащими пальчиками свой бокал и осушает половину.

— А если я скажу, что только это сделает меня счастливым? — напираю я.

— Это нечестно, Макс, — она отворачивается, упираясь обеими руками в мойку. Дышит тяжело и с надрывом.

Огибаю стойку и подхожу к ней, утыкаясь носом в макушку. Сашка вздрагивает, толкает меня локтями, наверняка собираясь снова трусливо удрать, сверкая пятками, но бежать ей некуда. Я держу ее обеими руками, прижимая к мраморной мойке так, что Саша не может не чувствовать, как я зверски сильно хочу, чтобы она осталась.