Такие разговоры заставляли Шиван нервничать: это была домашняя ересь. Но в ней, кажется, что-то сломалось, и она не могла больше продолжать твердить подбадривающие фразы. Так что вместо того, чтобы предсказывать, какие радости меня ждут, когда Кевин станет маленькой самостоятельной личностью, она мрачно сказала:
– Ох, я понимаю, о чем вы.
– Скажи, Кевин… он реагирует на тебя?
–
– Когда ты днем с ним, он смеется? Гулит радостно?
Я осознала, что все эти месяцы я воздерживалась от того, чтобы спросить ее об этом, и что поступая таким образом, я злоупотребляла ее добротой.
– Он дергает меня за волосы, – тихо сказала она.
– Но все дети… Они не понимают…
– Он очень-очень сильно дергает. Он уже достаточно подрос, и я думаю, он понимает, что это больно. И, Ева, тот прекрасный шелковый шарф из Бангкока… Он изодрал его в клочья.
– Когда он остается со мной, – сказала я поверх этого шума, – Франклин называет это поведение «капризы».
– Он выбрасывает все игрушки из манежа, а потом кричит и не перестает кричать, пока их все не положишь обратно. А потом он снова их выбрасывает.
– Это безнадежно! – в отчаянии сказала Шиван. – То же самое он делает в своем стульчике для кормления – с хлопьями, овсянкой, галетами… Вся еда на полу, и я ума не приложу, откуда у него столько энергии!
– То есть, – я коснулась ее руки, – откуда у
Он завелся, словно газонокосилка. Шиван и я посмотрели друг другу в глаза.
Ни я, ни она не поднялись со стульев.
– Конечно, – с надеждой сказала Шиван, – я думаю, все иначе, когда это твой ребенок.
– Ага, – сказала я. – Совершенно иначе.
– Раньше я хотела большую семью, – сказала она, отведя взгляд. – Теперь я не так в этом уверена.
– На твоем месте, – сказала я, – я бы десять раз подумала.
Паузы в нашей беседе заполнял ор Кевина, а я боролась с поднимающейся в душе паникой. Я должна была сказать что-то, чтобы предотвратить то, что на меня надвигалось, но я не могла придумать ни одной реплики, которая бы лишний раз не оправдала бы то, что я так горячо желала предотвратить.
– Ева, – начала она, – я выбилась из сил. Я думаю, Кевину я не нравлюсь. Я молилась до изнеможения – о терпении, о любви, о силе. Я думала, Господь меня испытывает…
– Когда Иисус сказал:
– Ужасно думать, что я подвела Его! И вас, Ева! И все-таки, как вы думаете, есть хоть какой-то шанс… что я могу быть вам полезна в «Крыле Надежды»? Все эти путеводители – вы ведь говорили, что информацию для многих из них находят студенты, и все такое. Не могли бы вы… Пожалуйста, пожалуйста, отправьте меня в Европу или Азию! Я отлично поработаю, обещаю!
Я обмякла.
– Ты хочешь сказать, что увольняешься.
– Вы с Франклином обращались со мной очень прилично, вы должны считать меня ужасно неблагодарной. Но все равно ведь, когда вы переедете в пригород, вам придется искать на мое место кого-то другого, так? Потому что я приехала сюда с намерением и решимостью жить в Нью-Йорке.
– Я тоже! Кто сказал, что мы переедем в пригород?
– Франклин, разумеется.
– Мы не переедем ни в какой пригород, – твердо сказала я.
Она пожала плечами. Она уже была далека от нашего маленького мирка и сочла, что это недопонимание не ее дело.
– Может, тебе прибавить зарплату? – жалко предложила я – видимо, постоянное проживание в этой стране стало на мне сказываться.
– Зарплата отличная, Ева. Я просто больше не могу. Каждое утро я просыпаюсь и…
Я прекрасно знала, как она чувствует себя по утрам. И я больше не могла с ней так поступать. Думаю, я плохая мать, да и ты тоже всегда так считал. Но в глубине моей души изредка проглядывает материнская сущность. Шиван была на пределе. И хотя это шло совершенно вразрез с нашими интересами, в моей власти было даровать ей земное спасение.
– Мы готовим новое издание по Голландии, – угрюмо сказала я: у меня было ужасное предчувствие, что Шиван уволится прямо сейчас. – Хочешь этим заняться? Нужно будет оценить хостелы в Амстердаме. Там подают отличный рийстафель[99]
.Шиван, забывшись, бросилась мне на шею.
– Хотите, я попробую его успокоить? – предложила она. – Может, у него подгузник…
– Сомневаюсь – это было бы слишком рациональным объяснением. Нет, ты и так отработала полный день. И возьми выходные до конца недели. Ты совсем выбилась из сил. – Я уже пыталась умаслить ее, чтобы уговорить продержаться до тех пор, пока мы не найдем ей замену. Черта с два.