Нам здесь не место

В конце концов вращение прекращается, я вскакиваю на ноги, и вот уже Крошка, словно перекати-поле, уносится прочь от состава.

— Чико! — Я бегу назад, ищу место, где он спрыгнул. Но его не видно в темноте, и никто не отвечает на мои крики.

А потом я вижу его на земле, довольно далеко от путей — и недвижимого. Я мчусь к нему и падаю рядом на колени.

— Чико, Чико! Ты цел? — Я осматриваю его, боясь увидеть страшные повреждения.

Он лежит совершенно неподвижно (блестящие глаза смотрят вверх) и хватает ртом воздух. Я не решаюсь его перевернуть: вдруг у него на спине какая-нибудь ужасная рваная рана или внизу, под ним, лужа крови.

— Парень, пожалуйста, пожалуйста! — молю я. — Ты в порядке?

Он в ступоре смотрит на меня.

— Скажи что-нибудь, — прошу я его.

Он задыхается, как в тот раз, когда мы бежали в школу и он упал, налетев на бетонный блок и перевернувшись в воздухе, как какой-нибудь чертов ниндзя. Тогда из него вышибло дух.

— Чикито! — По другую сторону от него появляется Крошка, губы у нее в крови, она подносит ладошку к липу и сплевывает в нее. А потом начинает суетиться вокруг Чико, охлопывая и осматривая его тело.

Он делает резкий вдох и наконец-то выдавливает:

— Я живой?

Я смеюсь и плачу, потому что страшно рад слышать его дурацкий голос.

— Да, pendejo! Да, придурок! Живой!

— А ты… живая? — спрашивает он, глядя на Крошку. Она кивает.

— Я… кажется, я выбила или сломала пару зубов, Чикито. — Вид у нее ошеломленный, но голос спокойный. Чтобы вытереть руку, она сует ее в карман куртки. — Идем. — Крошка вскакивает на ноги и тянет его за собой. — Давай, Чикито, нужно спрятаться, — говорит она. — Идти можешь? С тобой все в порядке?

— Да, да, — бормочет Чико и с трудом поднимается.

Вдалеке виднеются слабые огни поезда и автомобильных фар. Мы слышим крики и плач. Видим, как на крышах вагонов, где мы только что ехали, вспыхивает и мечется свет от фонарей.

Я переживаю за тех, кто не спрыгнул, кто не смог этого сделать: за женщин с младенцами на руках, за людей, которые были слишком напуганы. И я не хочу знать, какая их ждет судьба.

Мы ломимся в темноту, Чико с трудом ковыляет, поэтому мы подхватываем его с обеих сторон и спешим вместе с ним к высокой траве. Тут не так много деревьев, поэтому идти и ориентироваться легче, а вот спрятаться сложнее.

— Помедленнее, — просит Чико. — У меня как будто голова треснула.

В темноте трудно что-то разглядеть, но я догадываюсь, как мы выглядим, пробираясь через это поле.

Руки Чико раскинуты, с головы капает кровь.

— Стойте, стойте, — говорит он. — Меня почему-то ведет. — Он наваливается на нас все сильнее и сильнее, спотыкается.

— Еще чуть-чуть, — шепчу я, но Чико мертвым грузом повисает у нас на плечах.

— Я стараюсь, — бормочет он, — но…

— Тсс, — перебиваю его я.

Сзади слышится шорох травы, кто-то идет в нашу сторону. Я тяну Чико вниз, но слишком резко, и он со стоном падает между мной и Крошкой.

Звук шагов сразу стихает.

Мое тело готово броситься наутек, но я застываю на месте. Мозг призывает к спокойствию, даже выкрикивает предупреждения и команды. Кто-то здесь есть.

Мы замираем, и шуршание раздается снова. Оно становится все громче.

Что-то во мне хочет закричать. Что-то требует притаиться. Звук уже совсем рядом, и вот я вижу его источник: это идет парень с поезда, тот, чья подружка спрыгнула первой. В руке у него пистолет, направленный в темноту, туда, где мы.

Я едва могу разглядеть парня в слабом лунном свете, упавшем на его лицо.

— Пожалуйста, не стреляй, — шепчу я. — Пожалуйста.

— Кто здесь? — спрашивает он.

Чико стонет, и Крошка что-то шепчет ему.

Мы с тобой были на поезде, — спешу объяснить я. — Спрыгнули после тебя.

Он подходит на шаг ближе, смотрит на нас, качает головой:

— Вам повезло, что я вам головы не разнес.

Потом он тихо свистит, и из темноты возникает его подружка. С виду она всего на пару лет старше Крошки.

— Это просто ребятишки с поезда, — говорит ей парень.

— О-о, — тянет она и шепотом осведомляется: — С вами все в порядке?

Но парень начинает говорить одновременно с ней: мол, теперь можно идти дальше.

— Пошли, — тянет он ее за собой.

— Погоди, — отмахивается девушка и показывает на Чико, который так и лежит на земле. — Что с ним? И с тобой? — добавляет она, разглядев Крошку.

— Он головой ударился, когда прыгал. Теперь ему нехорошо. Идти трудно. Думаю, ему надо отдохнуть, — говорю я ей.

— А у меня губы разбиты, ударилась о какой-то камень, — сообщает Крошка.

Парень тянется к руке своей подруги, но та отстраняется.

— Поднимите его, — требовательно говорит она, подходя к нам. — Нужно идти. Давайте. — Она помогает нам с Крошкой снова поставить Чико на ноги. — Если не вернетесь на поезд, застрянете тут неизвестно насколько. — Потом девушка обращается к своему парню со словами: — Помоги. Пусть он на тебя обопрется.

— Нет, — отказывается парень, — у нас нет времени нянчиться с этой троицей. Я тебя, еще пока мы дома были, предупреждал, помнишь? Мы не можем ни с кем связываться. Я уже разбудил их на поезде, когда ты попросила.

— Помогай. — Она игнорирует его слова. — Или поезжай дальше без меня.