Намбандзин (СИ)

Ночь прошла спокойно. Я спал в паланкине, а мои спутники на ложах из веток и травы, карауля по очереди. Утро выдалось туманным. Нам пришлось спуститься ниже по склону, чтобы не пропустить цель. Растительность здесь была жиже и шансов унести ноги меньше. Видимо, наш объект тоже не рискнул ехать при плохой видимости, потому что появился после того, как выглянуло солнце и задул ветерок, разогнавший туман. Мы к тому времени вернулись на вершину. Это был отряд из пары сотен воинов, который передвигался почти во всю ширину дороги, выдавливая встречных прохожих на обочину. Асигару-копейщики шли впереди, асигару-лучники сзади. Между ними скакали на мелких меринах десятка два самураев. Они окружали со всех сторон своего господина, который следовал как бы в центре лошадиного каре. На нем был черный шлем с приделанным спереди золотистым полумесяцем рогами вверх и верхней золотистой полумаской с выступающим, длинным носом, похожим на птичий клюв. Доспехи, кожаные или металлические, покрыты красновато-черным лаком, который отблескивал на солнце. Ни лука, ни копья, только две катаны, длинная и короткая, засунутые слева за кожаный пояс.

Первое задание могло стать и последним, если промажем, поэтому я подпустил цель метров на сто, передовой отряд асигару уже подходил к повороту, и тихо скомандовал Като Данзё:

— Огонь.

Щелкнули кремневые замки. Не знаю, изобрели ли их уже в Европе, но в НИхоне уже есть, благодаря мне. Два выстрела прозвучали практически одновременно. Клубы густого черного дыма повисли в воздухе пред нами, рассеиваясь слишком медленно. Всё-таки я разглядел, что наша цель прижала обе руки к животу и начала медленно клониться влево. Значит, как минимум, одна пуля попала в цель. Два самурая подъехали к раненому с боков и схватили за плечи, не давая упасть. При этом и они, и другие всадники дружно и громко орали, показывая в нашу сторону, где напротив лежек дотаивало черное облако.

— Уходим, — тихо приказал я.

Мы с Като Данзё подхватились и быстро побежали вниз по склону. Я пропустил напарника вперед, чтобы не петлять, потому что вчера наши соратники натоптали ложных троп, которые пересекались, возвращаясь к вершине, чтобы запутать преследователей. Внизу у дороги нас ждал паланкин, в который сложили мушкеты и сверху полулег я. Четверо безобидных крестьян вынесли его на дорогу и неторопливо зашагали в ту же сторону, куда ранее направлялся отряд. Минут через пять из-за поворота появились восемь самураев, которые поскакали было за нами, но потом вернулись к холму, чтобы не упустить метких наемных убийц. Монах-намбандзин не тянул на эту роль.

11

Не знаю, числился ли я гэнином, но после успешного выполнения задания стал тюнином. Меня теперь приглашали на советы командиров, во время которых говорили медленно, чтобы понимал хотя бы малую часть сказанного.

Наш клиент Акияма Укёдаю, щедро заплативший за убийство, захватил владения и переманил на свою сторону почти всех самураев покойного. Стать ронинами решили только родственники погибшего. Их бы все равно не взяли, потому что отомстить за родственника — любимое занятие у нихондзинов. Благодаря сильно увеличившемуся достатку, появилась возможность поквитаться и с другими обидчиками. Нам поступило от Акиямы Укёдаю сразу несколько заказов, один из которых взялся выполнить я.

Кёто (теперь я не сомневался, что это будущий Киото, потому что место расположения приметное, не перепутаешь) до недавнего времени назывался Хэйан (Столица мира и спокойствия). Он был заложен по строгим рекомендациям фэншуя и по китайской системе шахматной доски во впадине между гор, вытянутой с севера на юг примерно на пять с половиной километров и с востока на запад на четыре с половиной. Восточной его границей была река Камо, западной — Кацура. В центре северной части находился дворец правителя Нихона. От главных его ворот, которые назывались Красный феникс, на юг до Крепостных ворот шел проспект шириной восемьдесят четыре метра, разделявший город на районы укё (правый) и сакё (левый). В каждом был свой буддийский монастырь и рынок. Остальные проспекты были шириной двадцать четыре метра, а поперечные улицы — двенадцать. Они делили половины на прямоугольники, которые назывались бо(сектор) и дзё(полоса), состоявшие каждый из четырех тё (квартал). Секторов было по четыре, полос по девять. На севере рядом с дворцом жили богачи, и эта часть называлась камигё (верхняя столица), на юге (семигё (нижняя столица)) — беднота, а между ними средний во всех смыслах класс, куда нам надо было проникнуть с оружием. Сделать это было не просто, потому что у Крепостных ворот нес службу отряд из пары сотен воинов, которые шмонали входящих и отбирали всё, чем, по их мнению, можно убить человека. Чаще всего оружием признавались предметы из металла, особенно золотые и серебряные. Впрочем, богатых самураев, следовавших с большой охраной, досматривать и обирать не рисковали.