Намек. Архивный шифр

— Документ не имеет практической ценности. Разбоя никто не видал, а мне могло почудиться от болезни.

— Пусть бы у него поискали сметы. Нашли бы! Сыскная полиция умеет искать-то! — неказисто скаламбурил Николай.

— Николай, послушай, — грустно сказал Извольский. — Я никак не докажу, что сметы существовали. Сыщики не станут обыскивать отставного полковника по пустому оговору.

— Мутный он. Может, и соврал, что полковник.

— Ну, не полковник. Хоть поручик! Офицерскую выправку ни с чем не спутаешь.

— Всё равно докажешь! — воскликнул Николай запальчиво. — Листов подтвердит!

Алексей Кондратьевич совсем повесил голову.

— Вот перед Листовым-то мне особенно стыдно! Я из-за него и не хочу предавать дело огласке. Он доверил мне ценность свою, документ, которым так дорожил его погибший сын. А я не уберёг…

Николаю горько было за Алексея, что не получилась у него научная сенсация, которую буквально держал в руках. Досадна утрата уникального документа, доставшегося проходимцу.

— А ежели старик позже спросит: мол, хотели ж опубликовать, отчего не сделали? Что ответишь?

— Листов не может знать: он далёк от науки, не следит за публикациями. Да из одной только гордости не спросит… А потом… Знаешь, он ведь хотел отдать это от себя, избавиться. Он не пожелает и мыслью за это держаться… Нет, не спросит. И я не посмею его тревожить!

Николай промолчал, убедившись, что спорить дальше и призывать Извольского к действию бесполезно. Посмотришь, как люди высших сословий скованы разными условностями, — так аж жалко их: несвободные они!

— Ты в воскресенье не занят?

В тоне Алексея прозвучало обещание чего-то интересного. Определённо, не из праздного любопытства спросил.

— Свободен! — охотно подтвердил Николай.

— Зато я собираюсь на лекцию. Идём вместе!

— Пойду!

Отозвался Николай по-прежнему охотно. Он только продолжал жонглировать словами, старательно избегая обещанного Алексею обращения на «ты».

После неудачи с докладом и болезни Алексей Кондратьевич, то есть Алексей, не бросил прежних увлечений: продолжал регулярно посещать заседания Московского археологического общества и комиссии «Старая Москва».

Ещё, чтобы развлечь себя, ходил после службы и по выходным на поэтические вечера и популярные лекции, которые не столько дополняли образование, сколько расширяли кругозор и своей эпатажностью выводили способность к рассуждению из привычной колеи.

Согласившись идти, Николай тотчас же спохватился:

— Пойму ли я хоть что-нибудь?

— Обязательно. Лекция для широкой публики. В Политехническом. Тема весьма занятная: «Душа по ту сторону смерти».

У Николая, давненько не вспоминавшего даже «Отче наш», рука вдруг сложилась щепотью и потянулась ко лбу. Вовремя спохватился: научная лекция, какие могут быть предрассудки?! Осведомился с нейтральной интонацией:

— О чём это?

— В программке вот как написано… — Алексей сунул руку в карман, потом в другой, пошарил во внутреннем. — Дома оставил. Лекция посвящена воззрениям разных религий на посмертное путешествие души. Обещан Древний Египет, и много про буддизм, и даже про Тибет…

У древних египтян один и тот же человек обладал таким количеством душ, что Николай взялся конспектировать, дабы не запутаться, но в результате отвлёкся и запутался ещё надёжнее. Чем там Ка отличается от Ба, а обе вместе от Ах, и куда все попадают, если, к примеру, богами за грехи съедено сердце, Николай так и не понял толком, но обилие совершенно новой информации, о существовании которой не подозревал ещё час назад, поражало воображение. До чего велик мир знаний! Казалось, только начал поувереннее в нём ориентироваться — как вдруг открылся кладезь совсем нового и предельно необычного знания.

У индуистов и буддистов душа, слава богу, оказалась одна, зато размещалась на семи, если не больше, разных уровнях бытия, связываясь с ними посредством чакр. Чакры Николай уже не конспектировал: так просто слушал, вникал. Может, прежде ему и приводилось читать о чём-то подобном, но Николай не сумел самостоятельно разобраться, а потому и не запомнил. Едва забрезжил свет понимания, как лектор — весьма увлечённый своей темой молодой человек чахоточного вида — огорошил новостью: душа после смерти рождается в новом теле и живёт как ни в чём не бывало, не помня собственного прошлого. Точнее, душа всё помнит и томится повторением прошлых ошибок, но разум человека ничегошеньки не помнит и не понимает.

— Зачем устроена такая бессмыслица? — раздался вопрос с места. — Должен же быть смысл!

Лектор взялся вдохновенно объяснять. Душа может иной раз прийти и с памятью о прошлой жизни. Он говорил — «воплощении». Особенно же просветлённым и чистым удаётся уйти совсем, чтобы больше не жить на Земле…

Чего ж хорошего — не жить? Николай покосился на Алексея. Тот слушал увлечённо и явно сочувствовал идеям, которые сообщал лектор…