Наместник ночи

– Я – Калике, Ветер Полуночи. И со мною двое живых, пришедших сюда по Стезе.

При этих словах жуткий народец возмущенно загомонил и застрекотал. Их предводитель метнулся к Франциску, всмотрелся в его лицо, втянул его запах треугольным отверстием вместо носа, и мальчика передернуло. Ему захотелось исчезнуть, раствориться, стать листочком в этом лесу… На миг вспомнился зеленый луг, по которому он бродил с Лу до того, как попал в Полночь. Ясное теплое утро… Солнце… Но видение пропало, и Франц вновь стоял на трясущихся ногах в темной ложбине рядом с чудовищем и больным братом, и их окружали воинственные чужаки.

Предводитель хризалид что-то прострекотал и перевел янтарные глаза на Филиппа. Затем он оскалился, высунул длинный липкий язык и с ледяной ненавистью процедил:

– Ж-живой… Ж-живехонький…

– Стезя привела нас в вашу долину. – Невозмутимый Калике указал на глазастые растения. – Значит, это вы храните первую печать Мертвого Принца. Эти дети, вставшие на Стезю, вправе попытаться ее открыть. И даже король хризалид не сможет им помешать!

Командир хризалид холодно зыркнул на Каликса. Протянул к Цветку Лжи когтистую руку, коснулся лепестка, поднес ко рту пальцы и слизал кровь.

– Это королю Лиану решать, пустить вас к Тому, Кто охраняет печать, или нет! Мы, служители правды, не дозволяем незнакомцам видеть Его. Так что не радуйтесь раньше времени. Или, – он усмехнулся, – не огорчайтесь. За мной!

Калике подтолкнул близнецов, и они поплелись за хризалидами, с трудом переставляя дрожащие ноги. Цветы перед глазами расплывались, все окутывала темнота. Францу казалось, еще чуть-чуть, и от страха он упадет в обморок или, что хуже, вызовет из того поворота темноту…

Франц пытался дышать медленнее и глубже, но от всего пережитого мир постепенно затягивала непроницаемая мгла…

Вдруг на его плечо опустилась чья-то холодная рука. Мальчик очнулся: Филипп шел рядом.

– Ты в порядке?

Брат впервые заговорил с ним после случившегося. Когда Филипп обижался серьезно, что случалось довольно редко, то добиться от него хоть слова было невозможно. Сейчас Филипп глядел на Франца прозрачными, будто наполненными водой глазами. Впалые щеки отливали синевой.

– Прости… – выдохнул Франциск. – Прости меня, Фил! Я знаю, что виноват.

Он обхватил младшего брата, сжав так крепко, как только позволяли хрупкие плечи Филиппа, и уткнулся носом в его плечо.

Филипп не пошевелился.

Франц вдруг почувствовал себя странно. Лишним.

Брат должен был ответить. Обнять в ответ. Как делал это всегда. Но он просто стоял, опустив вялые руки, и мыслями был где-то далеко. Франц вздрогнул. Хотел заставить Филиппа откликнуться, растормошить его… но понял, что близнец этого не хочет.

Франциску было нужно прощение, нужно было услышать тихое «хорошо…». Но брат молчал. Франц почувствовал себя опустошенным. Он разжал руки и отпустил Филиппа.

– Скорее! – поторопил их Калике.

Филипп бросил на него ничего не выражающий взгляд, повернулся и пошел дальше.

Франциск стоял и глядел ему вслед. Чувствовал, как начинает щипать глаза. Он только что обнял брата, а тот не ответил. Такого никогда не случалось.

Никогда.

Филипп не простил.

«Ты уже не маленький. Мне кажется… тебе пора начать жить реальной жизнью».

Почему брат всегда говорил как взрослые? Франциск это ненавидел. Он верил в лучшее, искал свою мечту. Но сейчас в глубине сердца начал сомневаться, действительно ли его вера в волшебный мир была правильной. Ведь все, во что он верил эти годы, оказалось ложью. Чистой, будто обжигающий глотку спирт, ложью.

И Филипп это знал всегда.

А Франц ему не верил.

Он совершил ошибку. Подставил брата. И теперь вел его темной тропой к… смерти? Бедный больной Филипп! Останься они в Англии, младший близнец сейчас наслаждался бы встающим над землей солнцем, а потом Франц принес бы ему смешных рогатых улиток или охапку цветов, чтобы он мог почувствовать, каково это – бегать, где тебе заблагорассудится. Жить. Дышать полной грудью. Как все.

Если быть честным, это Франц должен был расплачиваться за то, что обманулся. Он должен нести наказание. Но не Филипп. Нет, только не Филипп…

Брат этого не заслужил.

«Я верну тебя домой! – поклялся Франц. – И найду тебе лекарство. Я все исправлю, и ты простишь меня…»

Франциск смотрел в спину уходящему брату, который с трудом передвигал дрожащие ноги. Его хрупкая фигурка заставила сердце сжаться от жалости, и он дернулся было подхватить близнеца, но остановился. Как бы ни был слаб Филипп, внутри – в сердце – он был куда сильнее старшего брата. И сейчас лишь подожмет губы и посмотрит на Франца так, будто он пустое место.

Пара хризалид, выставив перед собой копья, надвинулись на Франца, и он поплелся вслед за Каликсом и Филиппом.