Нанкин-род

– Вы платите половину сейчас, остальное после сдачи.

– Я вношу все деньги сейчас, – поклонился Пин-Ву. – Мне так удобнее.

– Вы – плохой коммерсант, – улыбнулся Ворд.

– Потому-то я и избрал более подходящее для себя ремесло, – невозмутимо ответил Пин-Ву. – Я давно знаю господина Веспу и верю, что два честных разбойника никогда не надуют друг друга.

Веспа церемонно поклонился.

– А теперь разрешите мне заплатить вам деньги, – продолжал Пин-Ву. – Тысяча штук по пятьсот долларов и сто тысяч патронов по шестьдесят центов за штуку – всего пятьсот шестьдесят тысяч мексиканских долларов. Вы ничего не имеете против американской валюты?

– Пожалуйста. Сегодня курс – два восемьдесят, – сказал Ворд.

– Я вам должен дать двести тысяч долларов, – быстро сосчитал Пин-Ву. – Можно попросить принести мой чемодан? Я оставил его в вашей передней.

Бой принес плоский кожаный чемодан.

Пин-Ву раскрыл его и вынул двадцать пачек, перевязанных розовой шелковистой бумагой. Это были стодолларовые бумажки, украшенные портретами благообразных американских президентов.

– Я полагаю, эти почтенные джентльмены не слишком рассердятся на меня за то, что я привлек их к участию в таком антихристианском деле, – передавая пачки Ворду, сказал Пин-Ву. – Но в наш испорченный век выгоднее иметь дело с револьверами, чем с Библией. Надеюсь, все в порядке?

– Правильно, – сказал Ворд, пересчитав последнюю пачку. – Сегодня ночью мистер Веспа сдаст вам товар. Я надеюсь, вы останетесь довольны покупкой и с прибылью вернете затраченный капитал.

Пин-Ву молча подал узкую руку и не спеша вышел из кабинета.

– Первый раз вижу такого чудака! – воскликнул Ворд. – Он больше похож на миссионера, чем на разбойника.

– Он и готовился проповедовать Библию, – буркнул Веспа. – Ведь он четыре года провел в миссионерском колледже в Нанкине.

– Что же заставило его переменить профессию?

– Пустяк. Преподаватель богословия оказался поставщиком опиума во все нанкинские притоны. Это так потрясло впечатлительного Пина, что он решил, из патриотических побуждений, заняться грабежом своих соотечественников.

– Каковы бы ни были его фантазии, он – первоклассный покупатель, – заметил Ворд. – Пусть себе обдирает китайских провинциалов. Нам – он не конкурент.

Веспа посмотрел на часы.

– Что у нас осталось неликвидированным? – справился Ворд. – Морфий? Почему он не продан?

– Предлагают тысячу шестьсот за кило, рынок почти пуст. Думаю, если продержим еще неделю, возьмем две.

– Отлично! Я полагаюсь на ваш нюх. С этим разочарованным миссионером мы сделали удачное дело. Выше прежней цены на сорок процентов. Вы честно заработали ваши десять тысяч.

Ворд протянул пачку долларов своему сообщнику.

– Мне кажется, я заработал на одну пачку больше, – спокойно сказал Веспа.

– Вы думаете? – прищурил левый глаз Ворд.

– Уверен в этом, – процедил сквозь зубы Веспа.

– Ваши, – протягивая еще одну пачку, сказал Ворд. – Теперь уходите. Я не хочу, чтобы консул застал вас здесь.

Веспа сунул деньги в карман и поднялся с кресла. Ворд позвонил Китти.

– Кто там еще? – раздался недовольный голос.

– Говорит Лип. Я хочу сделать тебе сегодня хороший подарок.

– Убирайся к дьяволу вместе с подарком.

– Что с тобой?

– Ничего, кроме желания, чтобы меня оставили в покое.

– Ты с ума сошла?

– Наоборот, я только теперь на него наткнулась.

– Не дури. Я приеду, и все будет хорошо.

– Напрасно, я уезжаю…

– Куда?

Вместо ответа телефон крякнул: Китти повесила трубку. «Какая досада! – подумал Ворд. – Свободный день, свободные деньги, и никакого удовольствия!..» Вошел клерк.

– Какие распоряжения на сегодня?

– Отнесите эти деньги в банк, – сказал Ворд, – больше ничего.

– Простите, Лип, – врываясь в комнату затараторил консул Бертон. – Тьма неожиданных дел! Телеграмма из министерства… Срочный разговор с начальником нашей – пардон! – муниципальной милиции… Извещение о приезде какой-то мисс Агаты Гаррисон, снабженной полномочиями Лиги Наций. Воображаю – рожа!.. Сюда, как правило, не приезжают деловые женщины моложе сорока пяти лет. И, в довершение всего, в городе – новая забастовка.

Ворд слушал консула без всякого интереса.

– Что с вами, Лип? – забеспокоился Бертон. – Вы захворали?

– Обычная неприятность, – поморщился Ворд, – есть деньги и нет женщины.

– Вы правы, – согласился консул, – нельзя же считать за женщин заезженных лошадей с Кьянси-род или девушек из Дель-Монта. Кое-кто из общества пробует ввести моду на китаянок. Безнадежно. Гораздо больше будущего за мальчиками. Кстати, вы слышали?.. Фон Гойер привез с собой из Харбина восхитительного эфеба. Настоящий Антиной. Если бы Уайльд был жив, он вдохновился бы еще на один портрет Дориана Грея.

– Это кушанье не для меня.

– А многие этим увлекаются, – простодушно заметил Бертон. – Например, новый американский консул.

– Каждый забавляется, как может, – равнодушно бросил Ворд. – Куда мы с вами направимся?