Нанкин-род

Следующим выступил главный инженер шанхайской канализационной компании.

– Письмо мистера Чемберлена – мудрое письмо! Мы слишком мало обращаем внимания на происходящие вокруг нас перемены. Нам кажется, что почва по-прежнему тверда, а она уплывает из-под ног… Мы сидим в отелях и не желаем знать, что делается на улице… Необходимо избавиться от нашей беспечности и взяться общими силами за нашего врага – коммунистических агитаторов.

– Интересно знать, что скажет Ворд, – раздался голос директора Индо-Китайского банка.

– Я считаю, что нет такой лисицы, которая бы перехитрила охотника! Рано или поздно лисица попадает в капкан. Если мы постараемся – для нас не составит труда переловить большевистских лисиц!

С заключительным словом выступил адвокат Гарольд Рейнель.

– Джентльмены, – театрально простер руку адвокат. – Здесь все англичане, и я позволю себе быть откровенным. Британскому влиянию в Китае угрожает советская страна, существование которой исчисляется несколькими годами. Мы, которые в течение столетий плавали всюду, куда только мог проникнуть корабль, мы должны бояться жалкого, детского лепета, которого по глупости могут послушаться другие дети. Более половины морской торговли в Китае производится при помощи английских пароходов. Во главе управления китайских таможен стоят англичане. В индустриальном и финансовом отношении Китай – такая же составная часть Британской империи, как и Индия… Мы должны организовать отпор! Московские азиаты, рассчитывающие встретить в Китае сочувствие родственников, натолкнутся на наши штыки, которые мы сумеем вложить в китайские руки. Для этого мы достаточно опытны. Чжан Цзо-лин, У Пей-фу и десятки других генералов охотно помогут нам в нашем деле. Но и мы сами должны воевать, разоблачая красных лисиц! Я предлагаю назвать нашу организацию «Лигой защиты конституции». Это будет достойным ответом на защиту насилия, являющегося евангелием большевиков!

Довольный собой, адвокат уселся на свое место под шумное одобрение присутствующих.

– Мистер Рейнель, – поднялся вновь консул, – нашел удачное название для нашей фирмы, и мы сегодня же можем положить начало ее существованию. На этом листе я предлагаю расписаться всем присутствующим… Кроме того, мы сейчас же изберем временное бюро. Время не терпит.

Липтон Ворд, Мак-Николь и адвокат Рейнель были единогласно избраны в бюро Лиги.

Консул Бертон объявил заседание закрытым. Публика начала расходиться. Зажужжали стартеры автомобилей. Засверкал оживленный фонарями асфальт.

– Подождите минуточку, Лип, – остановил одевавшегося Ворда консул. – Вы куда? В «Карлтон»?

– Нет, мне нужно еще заехать в одно место, – ответил Ворд.

– Знаю я ваше место, – подмигнул Ворду консул, – идите… Все равно встретимся ночью в какой-нибудь дыре.

Бой распахнул дверь, и герб Соединенного Королевства сверкнул золотом надписи: «Dieu et mon droit»[3], увенчав голову седеющего дельца.

IV

Место, куда нужно было заглянуть Ворду, находилось недалеко от консульства. Это был угловой коттедж с высокой черепичной крышей.

На темной двери, кроме блестящей ручки-кольца в виде змеи, кусающей собственный хвост, на высоте человеческого роста сиял большой бронзовый ананас – дверной молоток и символ этого дома.

Ворд поднял тяжелый фрукт и трижды ударил им в дверь. Дерево глухо запело, унося музыку в невидимые комнаты.

Через мгновенье дверь бесшумно открылась, пропустив Ворда.

Передняя освещалась матовым фонарем, имевшим форму ананаса. Темно-синие драпировки на дверях были расшиты такими же золотыми плодами.

Открывший дверь саизец, с головой шоколадного бульдога, приветливо разжал челюсти.

– Чужие? – спросил Ворд, услыхав голоса за драпировками. Саизец кивнул головой.

– Скажи госпоже, что я здесь, – сказал Ворд и, отдернув левую драпировку, прошел в спальню.

Слуга проскользнул за другую.

Это была комната, которую можно было назвать шатром в тропическом оазисе. Пол был покрыт густым слоем золотого песка. Пальмы, манго и драконовые деревья росли прямо из пола. Влажный, горячий воздух, наполненный сложным запахом цветов и каких-то необычайных духов, озарялся зеленым светом, падавшим с потолка. Этот свет, похожий на лунный, обливал деревья и обитые бамбуковыми циновками стены, словно уплывающие куда-то.

Это была маленькая фата-моргана, миниатюрный пленительный мираж, в котором сладко тонули дела и заботы. Это было ананасное королевство, которым владела золотоволосая Китти Сингапур, самая дорогая и капризная кокотка Шанхая.

Карьера Китти Сингапур – настоящее имя которой было Екатерина Брукс – была типично дальневосточной.

Китти попала на Дальний Восток на второй год великой мировой войны с труппой бродячего мюзик-холла, директор которого делал прекрасные дела, торгуя патриотическими куплетами и распевавшими их певицами.

В Сингапуре во время ссоры в карточном притоне на Саут-Бридж-стрит счастливому директору удачно проткнули живот ножом, и осиротевшая труппа тихо разбрелась по публичным домам.

Китти не последовала примеру подруг и поселилась недалеко от Ботанического сада.