Нанолит

Канделевич неожиданно заинтересовался моим случаем. Он не опровергал диагноза и основного прогноза, но его центр уже несколько лет разрабатывал методику нанореконструкции организма на субмолекулярном уровне с использованием вторичных стволовых клеток. Методика была экспериментальная, материала для ее апробации было очень немного, и исследователи хватались за любую подходящую возможность. Никаких обещаний они, естественно, не давали (да я и не поверил бы подобным обещаниям), но для меня это тоже была подходящая возможность, причем, судя по всему – последняя.

Следующие два с половиной месяца вспоминать совершенно не хотелось. Если искать хоть какие-то сравнения, то больше всего это было похоже на пломбировку зубных каналов без наркоза. Только каналы эти были не в зубах, а в костях по всему моему многострадальному телу. И длилось это не два часа, как в кресле стоматолога, а сутками. Под конец последней процедуры я даже не мог кричать. Впрочем, моих криков бы никто не услышал, за исключением медицинских контроллеров – палата была одноместная, а звукоизоляция была на высоте.

– Вы вытянули счастливый билет, – профессор Селезнев говорил внешне спокойно, но с плохо скрываемым любопытством. – Я очень рад за вас. Кто это сделал?

– Канделевич.

– Иосиф, значит… Что же, каждый может ошибаться, без этого никак не получается…

– Что вы имеете в виду?

– На экзамене я поставил ему двойку. На пересдачу он попал к другому преподавателю, это его тогда и спасло, и, видимо, это же спасло сейчас и вас…

Радостная мать не вылезала из храмов, благодаря всевышнего за чудесное избавление от немощи телесной. Тот факт, что Канделевич считает православие ересью и заблуждением, никоим образом не влиял на ее хвалебные поклоны.

– Всеволод Константинович, раз вашему возвращению. У нас как раз готова экспериментальная установка, которую вы так долго ждали. По всем канонам вы первый претендент на пилотный запуск нашего кваркотрона. Установка, правда, еще сыровата, но если вы готовы рискнуть…

Установка выглядела скучно и обыденно. При словах «кварковая физика» мысленному взору обычно представляется километровые кольца ускорителей, многотонные электромагнитные ловушки, переплетение цветных проводов и множество информационных консолей. Кваркотрон выглядел как бытовая микроволновка. Собственно, он ей почти и являлся – вся соль была в частотном спектре микроволн и их относительной интенсивности. Мы пытались доказать существование седьмого кварка. Пока, к сожалению, безуспешно. Седьмой кварк был ключом к решению главной проблемы человечества – энергетической. Собравшись с мыслями, я приступил к подготовке установки к пуску. Нажимая плоскую клавишу, я некстати вспомнил, как похожую клавишу нажимал профессор Селезнев ровно три месяца назад…

– Наш корреспондент передает с места катастрофы. Пробный запуск кваркотрона привел к разрушению левого крыла института, пострадали также вспомогательные мастерские и лаборатории, размещавшиеся в здании. Профессор В. К. Семенов, лично проводивший эксперимент, был доставлен в больницу и через несколько часов скончался, оставаясь до самого конца в создании и испытывая, судя по всему, нечеловеческие муки. По странному стечению обстоятельств, Всеволод Константинович недавно был вылечен от смертельного заболевания мозга…

Похороны были торжественные, речи – проникновенные, лица – скорбные. Только одно обстоятельство нарушало заведенный порядок подобных траурных мероприятий – старушка, исступленно потрясавшая иконой и непрерывно бормотавшая: «где же милосердие Твое, Господи, где же сострадание Твое к детям Твоим…»

– Мать покойного. Психика не выдержала. Сначала эта болезнь, потом трагическая гибель. Не каждый человек справится. – перешептывались собравшиеся.

За ходом похорон наблюдали две фигуры в длинных широких плащах. Они стояли в стороне, и людской поток не касался их. Похоже было, что их вообще никто не замечает. Возможно, так оно и было.

– Все равно не понимаю, Азраил. Мы дали ему три месяца на завершение земных дел. Мы дали ему безболезненный уход. Его земной срок закончился, и так или иначе он бы все равно умер. Но именно к нему было проявлено настоящее милосердие. А он его отверг…

– Это люди, Самуил. Они всегда ведут себя так. Они не могут смириться с тем, что конечны. И всегда находят все новые и новые способы. Любые наши разработки – взять хотя бы это заболевание – никогда не будут всесильны. И потом… выбор всегда остается за ними. Ибо так сказано.

– Ибо так сказано. Но почему они всегда выбирают страдание?

– Не знаю, Самуил, не знаю. Возможно, они просто не понимают, в чем состоит настоящее милосердие…

И взмахнув невидимыми крыльями, они растаяли в сером облачном небе.

Свободная личность