Нанолит

Я просыпаюсь с первыми лучами рассвета. Моя квартира расположена на солнечной стороне дома, и каждое утро начинаемся для меня очень рано. Когда я только переехала в собственное жилье из съемной квартиры, солнечные зайчики, радостно скачущие по комнате с восхода до полудня, стали для меня настоящим сюрпризом. Но потом я привыкла к этому, и со временем это мне начало даже нравится. Несмотря даже на то, что по складу характера меня скорее можно причислись к совам. Эдакая сова-интроверт. Хотя никто из моих знакомых ни за что не согласится с подобной характеристикой.

Моя квартира не очень большая, но я считаю ее уютной и отвечающий моим потребностям. Небольшая спальня, гостиная, совмещенная с кухней, раздельный санузел с просторной двухместной душевой кабиной. В гостиной удобный раскладной диван и телевизор. Есть еще одна комната, в которой находится специально оборудованная площадка, где я тренируюсь. Я стриптизерша, и каждый вечер я выхожу на сцену со своим личным шоу. Чтобы грациозно танцевать, постепенно избавляясь от одежды, и при этом ухитряться поддерживать беседу с залом, требуется постоянно поддерживать физическую форму на должном уровне, чем я и занимаюсь в первой половине дня. Несколько тренажеров, вращающийся напольный круг и обязательный танцевальный шест помогают мне в этом. Вот и сегодня после легкого завтрака я потратила положенные два часа на тренировки.

Помимо вышеперечисленного, надо отметить еще один предмет интерьера. На боковой стене гостиной, напротив выхода из квартиры, висит картина. На ней изображен немолодой мужчина, сидящий за письменным столом. Его взгляд устремлен в сторону, и кажется, что он неотрывно наблюдает за чем-то интересным, что расположено вне видимого поля зрения картины. По условиям контракта я не имею права трогать эту картину – непонятная причуда прежних владельцев. Меня предупредили об этом особо, но по правде говоря, я не нашла это условие обременительным…

– Дедушка, дедушка, угадай, что! – в комнату вбежала маленькая девочка с рыжими волосами, заплетенными в два хвостика, оканчивающимися бантиками, в коротком платьице в горошек.

– Что, Розочка, что случилось? – сидевший на диване дедушка оторвался от чтения толстой книги и поднял глаза в очках.

– А мы летим на море!!!

– На какое море, Розочка? Моря бывают разные. Есть Белое море, есть желтое, есть Красное, есть Черное, – наставительно произнес дедушка, – а вы на какое едете?

Девочка на секунду задумалась.

– На какое, на какое… на теплое! Так мама сказала!

– Это замечательно, – улыбнулся сидящий дедушка, – а когда вы уезжаете?

– Мы не уезжаем, мы улетаем на самолете! Прямо завтра утром!!!

– Привези мне кусочек моря, моя дорогая.

– Как это? Что такое кусочек моря?

Дедушка хитро улыбнулся

– Ты уже была на море?

– Нет. Я только в кино видела.

– Когда будешь на море, поймешь. А если не поймешь, спроси у мамы, она знает. Твоя мама знает про всё на свете! Помни про это

– Роза, Розочка! Иди сюда! – девочка обернулась на зов и выбежала из комнаты.

Дедушка вздохнул, посмотрел ей вслед и вернулся к своему неторопливому занятию.

Я сижу в небольшом кафе за столиком на улице. Погода солнечная и теплая, и нет нужды скрываться в здании, где царит сумрак и ненужная сейчас прохлада. Напротив меня сидит Жан, мой безнадежный воздыхатель. Он готов бесконечно признаваться мне в своих чувствах, и смотрит на меня преданными глазами собаки, ждущей подачку от своего хозяина. Единственная проблема состоит в том, что я не готова ответить ему на его чувства. Я его просто не люблю. Он интересный собеседник (зачастую), пылкий любовник (время от времени) и совершенно несносный зануда (постоянно). Самое прискорбное, что он все равно хочет и хочет меня видеть, несмотря на то, что он знает о моих чувствах. Точнее, об их отсутствии.

– Зачем ты это делаешь?

– Зачем… что? – мои блуждающие мысли взлетают стайкой спугнутых воробьев, и я стараюсь сосредоточиться на беседе.

– Зачем ты выбрала такую работу?

– Потому что я так хочу. Потому что мне она нравится!

– Как может нравиться такое?

– Ты не поймешь.

– А ты все-таки объясни!

Я протяжно вздыхаю. Подобный этому разговор повторяется уже далеко не в первый и не во второй раз.

– Ты все равно не поймешь. Мне. Это. Нравится. Я выхожу на сцену. Я приветствую моих гостей. Они пришли посмотреть на меня. На мое тело. На то, как я им владею. Они фантазируют, что они могли бы сделать со мной наедине. И я позволяю им это, я подбрасываю им мысли, и с каждой тряпочкой, падающей на пол, их мысли и желания становятся все более и более осязаемыми, они просто висят в воздухе, как будто пронизанным электрическими разрядами. Но, – я замолкаю, задумавшись, вспоминая…

– Но, – подталкивает меня Жан.

– Но мое шоу не такое, как другие. Я разговариваю с ними. Со всеми вместе. С каждым из них в отдельности. И постепенно моя беседа овладевает их умами, и они уже не так смотрят на мое тело – что они там не видели, в конец-то концов – они слушают меня, они слушают мою душу. А это и есть то, что делает меня уникальной. И именно поэтому они приходят, снова и снова