Нанолит

…на следующей лекции мы начнем рассматривать синтаксис языка ЭЗОП и сформулируем наши первые законопроекты. Вопросы?

Рыжеволосая студентка подняла руку.

– Профессор, что необходимо сделать, чтобы получить зачет по вашему предмету? – в аудитории раздались приглушенный смешки.

– Разработать работоспособный законопроект на языке ЭЗОП объемом не менее 10 статей. Это ваша курсовая работа. Еще вопросы? Нет? Тогда все свободны.

Рыжеволосая студентка вместе со всеми покинула лекционный зал и вышла из здания университета на улицу – было время обеда. Одернув свою блузку, она направилась к ближайшему кафе, чтобы покрепиться.

Присев за свободный столик и сделав заказ, она стала по привычке рассматривать посетителей. Пожилой мужчина в солидном темном костюме, семейная пара с маленьким ребенком в детском кресле, две девушки в униформе информационной полиции в служебный очках-сканерах… За соседним столиком сидел молодой человек, несколько, как ей показалось, потерянно глядевший в свою чашку кофе. Его мобиль лежал на столике рядом с чашкой. Она машинально навела на него свой мобиль – молодой человек показался ей симпатичным, и захотелось прочесть его профиль. Мобиль, помедлив, высветил сообщение об ошибке. Она недоуменно повторила запрос – результат был тот же. Странно, может быть, села батарейка? Молодой человек поднял глаза, и их взгляды встретились. Он определенно ей нравился, но знакомиться вот так просто, без предварительного запроса через мобиль было не совсем приличным. Она немного подумала и решилась на небольшую женскую хитрость.

– Простите, ваш мобиль исправен? – сказала она, подойдя к его столику. – У моего не хватает мощности, я подумала, что вы могли бы оказать мне любезность…

Мобиль среди прочих функций могли работать в режиме ретрансляции, объединяясь в динамическую микросеть по мере необходимости.

Мужчина поднял глаза.

– Извините, не могу ничем помочь вам, – сказал он с какой-то странной интонацией, глядя на нее снизу-вверх.

– Села батарейка? – спросила она с понимающей улыбкой. – Сочувствую.

– Не совсем, – мужчина, казалось, почему-то смутился, и это его смущение придало ей решимости произнести следующую фразу:

– Я не совсем вас понимаю, не могли бы вы объяснить? – она продолжала стоять над ним, и он почувствовал, что продолжать разговор дальше, не пригласив ее присесть, будет просто невежливо.

– Вы не присядете? Я вам все расскажу.

– Меня зовут Мария, студентка, 24, не замужем, – девушка произнесла стандартную формулу знакомства. Скрывать возраст, род занятий и семейное положение в информационном мире было не принято.

– Меня зовут Феликс, инстаграфист, 36, не женат. Видите ли, Мария, перед вами осужденный преступник.

В глаза девушки вспыхнул профессиональный интерес. Она внимательно посмотрела на мобиль Феликса и наконец заметила красный значок – перечеркнутая накрест окружность, нижний сектор которой был залит тем же красны цветом. Внешняя информационная блокада.

– Ого, – невольно воскликнула она. – Как вас угораздило?

– Это долгая история, Мария, – устало сказал Феликс.

– Можно просто Маша. Ничего, у меня есть время, – она устроилась поудобнее на пластиковом креслице и посмотрела на Феликса. Он не выглядел как уголовник, но к информационной блокаде просто так не приговаривают.

– Хорошо, Маша. Некоторое время назад я захотел познакомиться с одной девушкой…

Маша слушала его, не перебивая. Его голос, спокойный и немного отстраненный, как будто он рассказывал не о своей жизни, а пересказывал историю, прочитанную в сети, вначале показался ей холодным и неэмоциональным. Но постепенно она начала ощущать оттенки, говорящие о сдерживаемых эмоциях, запрятанных где-то в глубине этого человека.

– … через некоторое время я не смог больше сдерживать в себе свои чувства, и начал высказывать их в комментариях к ее фотографиям…

Его голос вдруг наполнился печалью, которая была настолько ощутимой, что она невольно почувствовала во рту как будто некоторую горечь. Она непроизвольно глотнула свой кофе, она всегда добавляла в него много сахара, и вкус напитка смыл неприятные ощущения.

– … сегодня состоялась судебная процедура, и меня приговорили к 90 дням информационной блокады. Такие дела… – Феликс замолчал.

Маша задумалась. Молодой человек ей начинал нравиться, да и с чисто профессиональной точки зрения случай был интересный.

– Можно, я уточню пару деталей? Я же на юридическом учусь, – мягко спросила она.

– Конечно, почему бы и нет, – ответил он рассеянно, вертя в руках ложечку.

– Ты запомнил значения аналитических коэффициентов решения?

– КС 52%, КН 49%, КВ 1%, – он перечислил числа медленно и размеренно, как будто копировал голос судебного робота-производителя.

Она недоверчиво посмотрела на него.

– И при таких коэффициентах приговор – 90 дней?

Он молча грустно кивнул.

–Ты подал апелляцию?

– Конечно, сразу же. Она поставлена в очередь на обработку, по закону срок до пяти суток, так что…

Тем временем Маша закончила со своим обедом. Феликс тоже допил свой кофе. Повисла неловкая пауза.