Нанолит

Ровно в шесть вечера Иванов входил в щитовой домик с гордой надписью на подернутой ржавчиной табличке: «Министерство здравоохранения. Главное ветеринарное управление. Районная ветеринарная станция № 233». Внутри домика располагался кабинет для осмотра мелких животных, стерильный (насколько это было возможно в сельских условиях) операционный блок, кладовая и несколько вспомогательных помещений. В смотровой стоял письменный стол, за которым на жестком служебном стуле сидела Майя. Рядом располагался обшитый листовой жестью стол для осмотра, стеклянный шкафчик с медикаментами, напольные весы и обогреватель на случай холодов. Майя что-то писала в толстом пухлом журнале учета чего-то медицинского. Она продолжала писать, потом подняла глаза, увидела визитёра и вздрогнула от неожиданности – Иванов вошел практически бесшумно. Майя поздоровалась и невольно посмотрела на часы – было без одной минуты шесть.

– Я… Я сейчас закончу, – пробормотала она и продолжила что-то писать своим быстрым почерком. Через пару минут она отложила шариковую ручку, захлопнула журнал и убрала его в ящик стола. Закрыв ящик на ключ, она встала со стула. Её белый халат каким-то образом совсем не испачкался за целый рабочий день – возможно, работы, за исключением бумаготворчества было не так много, а возможно, она просто была аккуратной.

– Я… переоденусь, – неуверенно сказала она и прошла в соседнюю комнату.

Когда она скрылась за дверью, Иванов быстро прошел к стеклянному шкафчику и изучил его содержимое. Как он и надеялся, у Майи на полках был образцовый порядок, и он быстро нашел то, что ему было необходимо. Осторожно, чтобы не звякнуло стекло, он открыл дверцу. Взяв из открытых коробок два пузырька и позаимствовав с соседней полки небольшую картонную коробку с красной полосой, он закрыл дверцу и спрятал добычу в карман своего длинного плаща. После чего он подошел к окну и стоял там до тех пор, пока не вернулась Майя, одетая в шерстяной свитер и юбку чуть ниже коленей. Наброшенный сверху дождевик довершал ее наряд. Взяв сумочку, висевшую на спинке стула, она вопросительно посмотрела на Иванова. Тот сделал приглашающий жест в сторону входной двери и, подойдя к ней, открыл ее, пропуская свою даму наружу. Выйдя на свежий воздух, Майя замедлила ход.

– Пройдемся до окраины? – предложил бухгалтер, и Майя кивком согласилась, не совсем понимая, что же воспоследует дальше.

– Расскажите о себе, – сказал он тем же спокойным невозмутимым голосом, не то задавая вопрос, не то отдавая распоряжение.

– Рассказать? Что же я могу рассказать вам, – Майя ненадолго задумалась.

– Родилась я здесь, в Ольховке, закончила восьмилетку, ветеринарный техникум в райцентре, потом поступила в институт, хотела остаться в аспирантуре, не получилось, и после окончания по распределению вернулась сюда, – она как будто зачитывала автобиографию на каком-нибудь профсоюзном собрании. Замолкнув на полуслове, она вопросительно посмотрела на своего спутника.

Иванов, помедлив несколько мгновений, произнес фразу, уже больше походящую на вопрос, нежели чем на команду:

– А не могли бы вы назвать тему вашей предполагаемой кандидатской диссертации, если вы успели ее сформулировать?

– Не думаю, что это было бы интересно для вас, – Майя задумалась и, отрицательно тряхнув головой, с некоторым сожалением признала:

– Уже не могу вспомнить точно. Я планировала заниматься различными изомерами пиримидиновых оснований… мне тогда как будто подрезали крылья.

– Крылья? – с каким-то странным удивлением переспросил Иванов.

– Ну да… – Майя, заметив его удивление, сочла необходимым пояснить, – это же выражение такое, никогда не слышали, что ли? К сожалению, у людей нет крыльев. А как бы я хотела уметь летать… – мечтательно сказала она.

Она осеклась, заметив, как странно изменилось лицо его спутника. Безмятежное и расслабленное, оно вдруг как будто обострилось, а его глаза впились в её лицо, словно он вдруг захотел просверлить ей переносицу.

– Продолжайте, – с неожиданной хрипотцой в голосе сказал он.

– А что продолжать… Тему не утвердили, а я была настолько расстроена этим, что даже не попыталась поискать варианты, и вот… занимаюсь коровами и телятами. А почему это вас так сильно заинтересовало?

Он не ответил, но спросил снова:

– А Ваши родители?

– Родители… родители мои уехали отсюда работать куда-то в Казахстан, на ударную стройку, а потом мне сообщили, что они погибли в какой-то автокатастрофе, я так и не узнала никаких подробностей. Вот так я осталась одна.

– Мои соболезнования.

– Спасибо… я привыкла уже… хотя… как можно к такому привыкнуть…

Он сделал странный жест рукой, как будто хотел погладить ее по щеке, но передумал на полдороге, и рука безвольно опустилась вниз. Повисла неловкая пауза. Чтобы ее заполнить, Майя взглянула на наручные часы.

– Ой, уже поздно! Мне рано вставать завтра, пора возвращаться, – заторопилась она.

Обратный путь они проделали почти молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами.