Нанолит

Так он стал Ивановым. Посадочный модуль удалось незаметно перегнать поближе к деревне, во время местного новолуния это не привлекло ничьего внимания. На ремонт передатчика и управляющих систем ушло не больше местного месяца. Сигнал бедствия был давно отправлен и даже, кажется, получен, но судьба в результате закинула звездного странница в такой глухой уголок континуума, что ждать помощи ему предстояло еще достаточно долго. Месяцы, возможно, годы. Он никогда не разбирался в тонкостях пятимерной навигации, поэтому ему приходилось принимать эту ситуацию на веру, как есть. Впрочем, ему здесь почти понравилось. А фавн чувствовал себя в местном биоценозе как дома. Иванов, естественно, предпринял определенные меры, чтобы защитить его от местных болезней. Вакцины, которые он беззастенчиво позаимствовал на ветеринарной станции, были, конечно, примитивными, но альтернатив у него все равно не было. Его лаборатория осталась на орбите, обесточенная, законсервированная. Вся энергия уходила на поддержание тоненького лучика, связывающего его с большим космосом, да на мелкие восстановительные работы, неизбежно необходимые при пребывании дрона в открытом пространстве. Хорошо, что фавну биотрансформация почти не понадобилась – его организм на удивление соответствовал местным условиям.

Зал сельского клуба был заполнен народом. В жизни колхозников было не так много развлечений, поэтому каждое такое событие собирало всех, кто был способен передвигаться. На невысокой сцене, с которой обычно вещали залётные партийные деятели, изредка навещавшие колхоз, была установлена аппаратура. За пультом сидел Максим, местный умелец, способный управиться со всеми ручками и переключателями в полумраке зала. Блики нескольких наскоро окрашенных светильников должны были изображать новомодную цветомузыку. Молодые люди двигались в такт мелодии, звучащей из нескольких колонок, расставленных вдоль сцены. Люди постарше, не обращая особого внимания на ритм, разбились на парочки.

Иванов вошел в зал, когда веселье уже было в разгаре. Он поискал глазами Майю – та не очень уверенно двигалась на обочине группы танцующих девушек. Иванов решительно направился к сцене, где после короткой беседы с Максимом передал ему какую-то кассету. Потом он прошел в сторону Майи и, встав перед ней, начал танцевать, подстраиваясь под мелодию. В это время очередная песня закончилась, и началась новая. Молодой женский голос запел «Мне надоело петь про эту заграницу…». Песня была неизвестная, совсем новая. Иванову удалось получить эту запись при помощи перехвата одного из каналов государственного радиовещания с орбиты. Майя вскинула на него удивленные глаза, но подчинилась новому ритму и постаралась подстроиться под его необычные движения. Когда эта быстрая песня закончилась, следующей композицией неожиданно оказалась медленная музыка. Иванов, казалось, ждал этого и, аккуратно, но крепко обняв Майю, повел ее кружиться по залу. Он смотрел ей прямо в глаза, и ей казалось, что его взгляд проникает ей прямо в душу и пронзает ей навылет. Ее охватило какое-то странное чувство нереальности, как будто вокруг неё не было никого больше, только сильные руки мужчины, державшие её за талию, его серые глаза и музыка, заполняющая всю остальную вселенную. Казалось, это будет продолжаться вечно – руки, глаза и мелодия.

Внезапно она осознала, что они продолжают кружиться в тишине, а весь зал смотрит на них, не отрывая глаз. Она покраснела до корней волос, надеясь только на то, что в полумраке зала на это не сразу обратят внимание. Иванов медленно разомкнул объятия, отошел на полшага и, по-военному резко кивнув головой, вышел из зала. Зазвучала новая песня, толпа постепенно вернулась в обычное мельтешащее состояние. И только Майя застыла около стенки, пытаясь осознать произошедшее.

Иванов продолжал иногда заходить на ветстанцию и совершать с Майей прогулки по окрестностям. Обычно он расспрашивал девушку о каких-то подробностях ее жизни, но казалось, все ответы Майи известны ему заранее. Иногда он немного рассказывал о себе, но без каких-либо подробностей. И она никак не могла понять, где происходили описываемые им события, в какое время они случились, и сколько лет при этом было самому Иванову. Прогулки проходили по одному и тому же сценарию – они встречались на ветеринарной станции и расставались около ее домика. Как и бухгалтер, ветврачу от колхоза полагалось отдельное служебное жилье. Похоже, один раз заведенные порядок полностью устраивал Иванова, и он не делал никаких шагов, чтобы что-то поменять в их странных отношениях. Майя тоже не делала ничего, чтобы нарушить это хрупкое равновесие в ту или иную сторону.