Нантская история

— Отчасти справедливо. Они очень недовольны друг другом, и в течение этого времени это недовольство все накапливалось, так что теперь, боюсь, его скопилось более чем достаточно. Одна искра сжигает амбар со всем содержимым или воспламеняет запал разрушительной ракеты. Эта искра у нас в руке, — отец Гидеон сжал и разжал ладонь перед нашими лицами, — И мы вот-вот выпустим ее на волю. Если епископ узнает, что граф посягнул на подобное, на похищение или убийство настоятеля собора… Господи, я бы охотно пожертвовал собственной жизнью сам, зная, что произойдет. А произойдет война. Не зачистка церковными дознавателями города, не голод, не эпидемии, а самая настоящая гражданская сеча. И графство Нантское захлебнется в крови, как баран, которому мясник перерезал глотку.

— Вы преувеличиваете, — сказал Ламберт сдержано, — Речь может идти о небольшом мятеже, если епископ Нантской епархии вздумает поднять войска, но будьте уверены, что это закончится самое большее за неделю.

— Вы ошибаетесь, капитан, и жестоко. Епископ Нантский достаточно силен чтобы скрутить графу шею. Пусть это произойдет не сразу, но это произойдет, и многие сотни тысяч жизней будут отданы ради этого.

— Клерикалы против войска!..

— Именно, капитан, именно. И сам Армагеддон покажется нам мелким пожаром в курятнике, когда это начнется. А это непременно случится, уж поверьте мне. Все бедствия графства покажутся ерундой. Только не нам, потому что наш пепел к тому моменту уже будет летать в воздухе, а нашим потомкам.

— В штандарте графа Нантского — более двух сотен флагов, это две сотни рыцарей в полном облачении, со свитой и дружинами, — ледяным тоном отчеканил Ламберт. Улыбка была отброшена и забыта, надо мной вновь возвышалась эта проклятая боевая машина, осадная башня, созданная из стали и плоти, — Не считая личной графской дружины из сотни тысяч отборных бойцов. Не считая его особых штурмовых когорт «Громовые когти» и «Честь и пламя» в шесть сотен мечей. Я не говорю про гарнизоны городов, которые будут готовы выступить на следующий же день, про ополчение из нескольких миллионов, про резерв…

— Могу лишь сказать, что вы плохо себе представляете ту силу, с которой ей предстоит схлестнуться! — отец Гидеон выставил вперед грудь. Пусть она была не так внушительна, как закованный в сталь торс Ламберта, но тоже производила впечатление, даже под сутаной, — Личная гвардия епископа — четыреста боевых сервусов и три полных полка валлийских наемников. Числа его тайной гвардии даже я не знаю. Но не это его сила — я имею в виду основную силу. Откройте глаза, по всему графству располагаются монастыри братьев-рыцарей. «Орден Святого Гроба Господня», «Орден Святого Стефана», «Орден Святого Лазаря», да еще госпитальеры, тевтонцы, гауденты… Стоит только епископскому слову прогреметь, над каждым из них поднимутся боевые флаги. Ваших рыцарей встретят рыцари Господни, они, может, меньше числом, но их боевая выучка и вооружение на голову превосходят графские. Тяжелые лайтеры, каскадное бомбометание, газовые атаки, плазменные баллисты… Они обрушат на войско графа настоящий небесный огонь, который испепелит и людей и землю под ними так, что еще сорок лет над ней не поднимутся посевы!

— Тогда не худо бы им предусмотрительно отпеть самих себя, — бросил Ламберт, — Потому что на помощь графу придут войска союзных ему графов Турского, Аквитанского и Бургундского. И все монастыри Орденов обрушатся от землетрясения, когда раздастся стук их копыт.

— Мальчишка, — осадил его отец Гидеон презрительно, — Вы даже не представляете, чем это закончится. Епископ обратится к Папе и тогда сам Сатана захохочет, наблюдая за тем, что последует. Папа даст добро открыть церковные пусковые шахты, запечатанные много лет назад. Я не знаю, сколь много останется после этого от графства Нантского, знаю лишь, что те, кто каким-то чудом уцелеет после этого, позавидуют мертвым.

— Хватит, вы, оба! — приказала я, — Оба мальчишки! И не сразу скажешь, кто горше… Оставьте ваши дурацкие споры, на них нет времени. Мы уже поняли главное, святой отец, если эта история станет известна епископу, начнется нечто очень плохое.

— Это нечто очень плохое может в конечном итоге если не уничтожить, то так тряхнуть всю Империю, что изменится весь привычный ход истории, — буркнул отец Гидеон, немного остывая, — Вы даже представить не можете, на какой пороховой бочке мы сидим. От нашей искры она полыхнет, да так, что черти в аду взвоют!

— Да уж понимаю… Конечно, вы могли немного приукрасить картину, но в основном вы, к сожалению, правы. Это может стоить жизней, очень многих жизней. Я знаю, что обычно происходит в таких ситуациях, читала. Мы и в самом деле можем быть на пороге гражданской войны.