Нантская история

Мы двигались по безмолвным улицам и чувствовали себя единственными источниками тепла в окружающем мире. Потому что весь мир сейчас состоял из холодного скользкого камня, острых углов и хищного ветра, норовящего пробраться во внутренности и попировать там. В домах давно погас свет, и они стояли мертвыми громадами — как скончавшиеся в своих парадных доспехах рыцари, продолжающие нести бесконечный и бессмысленный караул.

А еще в этой темноте были глаза. Я не видела их, но ощущала каждой порой своего неподвижного тела. За нами следили с того самого момента, как мы вышли из дома. И понятно — тайные слуги графа бдят даже ночью. Они невидимы в темноте, они бесплотные духи этого города, но они могут стать материальными, если потребуется — на счет этого я не сильно сомневалась. Стоит нам подойти к городским воротам, и они бесшумно обступят нас, танцующие тени с острыми отростками кинжалов. Танец стали продлится едва ли секунду. Потом они исчезнут, точно их никогда и не было, оставив посреди мостовой три неподвижных тела. Это тоже получится обыденно и просто.

Но пока наши невидимые спутники предпочитали выдерживать дистанцию, и я чувствовала на губах горькую, как хина, улыбку, слыша, как за нашими спинами скрипит потревоженная кем-то черепица, и замечая, как в переулках причудливо изгибаются и плывут тени. Мы были не одни здесь. Что ж, эти ребята достаточно расторопны. Должно быть, они сильно удивились, когда мы направились прямиком им в пасть. Что ж, всю жизнь мне приходилось удивлять людей — самых разных людей самыми различными способами.

— Надеюсь, мы не встретим нежданных попутчиков, — сказала я вслух.

Видимо, отец Гидеон тоже был достаточно наблюдателен.

— Не должны, — сказал он со значением, — Разве что, обычных уличных грабителей.

— Не их время. В этот час они уже прячутся по норам. Разве что мы встретим патруль стражи. Но нам-то ее бояться не стоит, ваша сутана — лучший пропуск здесь.

— Я бы предпочел не проверять.

— Тоже верно. Может, теперь расскажете, куда мы идем?

— Я условился о встрече в одном месте неподалеку. Старый дом на окраине. Нас там будут ждать.

— Стойте, отче, а когда вы успели? — я даже запрокинула голову, пытаясь увидеть его лицо, но увидела лишь тень его подбородка.

— Нынче вечером, — сказал он неловким, точно извиняющимся тоном, — Мне пришлось тайно выйти на связь с ними. Я имею в виду людей графа. Это получилось очень просто.

— Либри-терминал, — поняла я.

— Совершенно верно. Мне не пришлось ничего делать. Они уже ждали. Я получил электронную депешу, чье содержание было не очень объемным, но вполне конкретным. Я бы сказал, это была лаконичная записка, не оставляющая простора для толкований. В ней было заключено требование — чтобы я явился этой ночью по указанному адресу, если хочу чтобы все закончилось быстро и без лишних мучений близких мне людей. Обороты были совершенно нейтральными, но уверяю, меня бросило в пот, когда я прочитал.

— И вы смолчали! — не удержалась я.

— Извините… На то у меня была причина. Я до сих пор корю, что позволил вам уговорить меня. Кто знает, может хватило бы лишь моей жизни чтобы откупиться от этих мерзавцев…

— Не городите ерунды, святой отец. Это не те люди. Максимум, что они могут нам предложить — быструю безболезненную смерть. И знаете, мы уже в той ситуации чтобы этот вариант показался нам весьма щедрым с их стороны…

— Увы, скоро нам предстоит это узнать, — отозвался он безрадостно.

— Не печальтесь. Кто знает, может вас когда-нибудь за это канонизируют. Святой Гидеон Нантский — хорошо, черт возьми! Жаль, что я к вам не примажусь. Некрещеных не слишком охотно принимают в святые, я слышала. А ведь какой шанс бы был!.. Святая Альберка Хересская, например! Ей-Богу, мне было бы приятно, если бы прихожане пропускали стаканчик хереса за мое здоровье.

Двигаться по ночным улицам было тяжело, хотя мне не приходилось прикладывать для этого сил, все делали Клаудо с отцом Гидеоном. Но я все равно ощущала такое напряжение, словно мы двигались по огромной трубе, преодолевая невероятное давление. Как пузырьки воздуха, оказавшиеся в патрубке исполинского двигателя. И чем дальше мы двигались, тем сложнее мне было отважно смотреть вперед. Каждый шаг отдалял нас все дальше и дальше от Бальдульфа, от теплого дома, привычной кровати и надежных стен. Хотя расстояние уже не играло роли — первый шаг, сделанный за порог, уже проложил между нами тысячи миль. Чтобы заглушить ветер, гудящий в водосточных трубах и скрежещущий черепицей, мне приходилось болтать без умолку. Нелепая попытка задавить собственный страх. Отец Гидеон не поддавался на попытки разговорить его — был мрачен, молчалив и сосредоточен, как и подобает Воину Христову, отправившемуся на верную смерть. Наверно, с такими же суровыми ликами прежде собирались в свой последний путь святые и великомученики, чьи желтые изможденные лица встречались мне в церковном информатории.

— Святой отец, мы ведь скоро умрем, да?