Наондель

– Зачем тебе золото? – спросил Искан. – Хочешь нанять собственных воинов? А против кого они выступят? Предупреждаю тебя: против меня невозможно бороться, понимаешь? С такой задачей не справится никто, особенно ты.

Корин стоял, опустив голову, сжав кулаки. Он заверил отца, что золото требуется ему, чтобы накормить народ, ни для чего более. Что он послушный и добрый сын и желает подчиняться воле отца. При этом он умолял отца разрешить ему остаться дома в Амдураби, не участвуя в походе на Элиан. Ханаи, его жена, вновь беременна, и он должен…

– Что? – с издевкой спросил его Искан. – Держать ее за руку, пока она тужится? Знаю, каковы твои истинные мотивы. Однако не переживай. В этой войне ты пожнешь славу. Назначаю тебя генералом и поручаю тебе командовать походом.

Корин поблагодарил отца за эту честь, но когда Искан отвернулся, Корин пробуравил его спину взглядом, полным ненависти. Корин уже давно стал мужчиной и терпеть не мог выслушивать приказаний отца, который распоряжался им как мальчишкой. Словно он не наместник по праву и не отец шести детей в ожидании седьмого. Не то чтобы он заботился о своем народе больше, чем Искан, но был не настолько далек от реальности, как его отец. Если бы народ Амдураби решил поднять бунт против своего наместника, ему нечего было противопоставить. А оставив свою провинцию, он оказывался в еще более щекотливом положении.

Сонан и я проговорили до поздней ночи. Эсико сидела рядом с братом, ловя каждое слово. Хотя она была близка с отцом, я знала, что могу говорить при ней свободно. Она никогда не выдала меня или нас отцу. Казалось, она просто складирует в своей маленькой голове все то, что говорит ей он, и все, что рассказываю я. Лицо ее часто было лишено выражения, как безжизненная маска. Я никогда не понимала, что у нее на душе, и временами мне хотелось встряхнуть ее, чтобы проникнуть в глубины ее сознания. С Сонаном мне не удалось сблизиться по-настоящему. Расстояние между нами, созданное Изани, оказалось слишком велико, хотя и уменьшилось в последние годы. Но Эсико была рядом со мной с самого начала.

Сонан боялся. Он не говорил об этом. Ни один взрослый мужчина не скажет такого матери накануне своего отъезда на войну. Однако он, несмотря на свой зрелый возраст, никогда раньше не участвовал в войне. Он недавно женился, обзавелся маленькой дочерью и совершенно не хотел покидать родной очаг. Однако он делал все так, как велели ему отец и старшие братья.

– Я не воин, мать, – негромко произнес он, пока Эстеги убирала со стола после ужина. – И не командир. Отец поставил меня командовать наемниками – конными стрелками из Тане. Это суровые мужи, мать. Мастера своего дела, закаленные в боях. Они презирают меня и мою неопытность. Не могу их за это обвинять.

– Ты многому можешь научиться у стрелков, – проговорила Эсико. – Ты ведь любишь стрелять из лука. Никто не умеет стрелять так метко с лошадиной спины, как стрелки Тане.

Сонан что-то пробормотал себе под нос и вскоре поднялся. Мне так хотелось задержать его! Но я не могла придумать никакого повода, который мог бы заставить его остаться. Подавшись вперед, он поцеловал меня в обе щеки.

– Если со мной что-нибудь случится… Понимаю, влияние твое невелико, но постарайся позаботиться о моей жене и дочери. Поскольку у меня пока нет сыновей, я знаю, что отца моя семья совсем не интересует.

– Не говори так, сын мой, – ответила я и прижала его к своей груди, крепче, чем когда-либо. Как я мечтала держать его на руках в ту пору, когда он был маленьким и полностью предоставлен жестокой Изани! – Ты вернешься домой ко всем нам, живой и невредимый.

– Я позабочусь о том, чтобы у них было все необходимое, брат, – спокойно сказала Эсико брату. – Ты можешь ехать с легким сердцем.

Сонан мягко высвободился из моих объятий и похлопал младшего брата по спине.

– Знаю, Орано, что на тебя можно положиться. И слух у тебя в отца. Добра тебе, брат мой младший.

– И тебе тоже, брат!

Они сердечно расцеловались. Эсико и Сонан всегда ладили.

Сонан в последний раз поцеловал меня.

– Я должен идти. Жена обещала дождаться меня, я не хочу заставлять ее ждать. Добра тебе, уважаемая мать моя.

Он ушел, мы остались одни. Я закрыла лицо руками. Мне не нравилось, что Искан посылает их всех троих, но я надеялась, что Корин и Энон присмотрят за младшим братом.

– Отец посылает запас хорошей воды Анджи, чтобы защитить их, – сказала мне Эсико и зевнула. Она пошла по комнате, гася одну за другой лампы. Эстеги мы уже давно отправили спать. Подняв глаза, я стала следить за ее движениями в сгущающихся сумерках. Ее бедра приобрели мягкую округлость, в этом уже не приходилось сомневаться. Пробивающуюся грудь можно было скрыть под жесткими куртками, но бедра… Все ее лицо стало приобретать более женственные очертания. Я не знала, как мне защитить ее.

– Хорошо. Тогда им ничто не угрожает, – проговорила я, по-прежнему переполненная тоской по Сонану.

Эсико остановилась с погашенной лампой в руке. Бросила на меня взгляд, куда более зрелый, чем девочка, стоящая передо мной.