Нападающий

— Именно так. — Улыбка Адиля померкла, а команда замолчала. — Серьезно? Никто не хочет присоединиться?

Черт возьми. Я собирался пожалеть об этом позже, но…

— Я в деле.

Я был тем, кто непреднамеренно втянул нас в неприятности. Я мог бы также довести это до конца.

Его лицо снова прояснилось, и он бросил на меня благодарный взгляд.

— Я тоже, — сказал Винсент, удивив меня до чертиков. — Я капитан. Поддержание боевого духа команды — часть моей работы.

— Отлично! — улыбка Адиля вернулась к полной мощности. — Я всегда знал, что у вас двоих хороший вкус. Кто еще заинтересован?

Снова наступила тишина.

— Я понаблюдаю. — Тихий рокот Ноа потряс меня даже больше, чем участие Винсента. — Но я не читаю о тройничках динозавров.

— Отлично, — Адиль был в восторге. — Ты можешь быть нашим талисманом и приносить закуски.

Нахмуренный вид Ноа выражал, насколько он не в восторге от задания. Однако его участие, в сочетании с моим и Винсента одобрением, заставило остальную часть команды присоединиться струйками, а затем и волной.

Вскоре почти все согласились вступить в книжный клуб, хотя я видел, что некоторые не верили, что мы всерьез собираемся каждый месяц читать эротику про динозавров.

Мы схватили наши напитки и столпились вокруг разных столов и кабинок. Атмосфера была самой расслабленной, которую я чувствовал с тех пор, как присоединился к «Блэккаслу». Все были менее напряжены теперь, когда Винсент и я объявили перемирие, и наша победа в тот день добавила нам дополнительного подъема духа.

Вот чего мне не хватало. Я любил спорт, но мне также нравились товарищество и братство, которые дает быть частью команды.

Это хорошо… пока ты все не испортишь, пел голос у меня в голове.

Раскрытие моих отношений со Скарлетт было гильотиной, готовой упасть. В этот момент я глубоко отрицал и воспринимал свое взаимодействие с Винсентом день за днем.

Кто знает? Может, мы сможем сохранить от него свой секрет, пока мы с Винсентом не уйдем на пенсию, и я не приглашу его на нашу свадьбу. Он же не может убить нас на нашей собственной свадьбе, правда?

— Ты в порядке? — спросил Ноа, пока половина команды ушла спорить о том, какую песню включить следующей у музыкального автомата.

— Да. — Я быстро улыбнулся. — Просто думаю о предстоящем матче с «Холчестером».

Он не выглядел убежденным.

Грубоватый вратарь был самым тихим, самым сдержанным членом команды, но он также был самым наблюдательным. Он должен был быть таким, учитывая, что он воспитывал одиннадцатилетнего ребенка в одиночку. Это не могло быть легко.

— Я рад, что вы с Дюбуа помирились, — сказал он. — Полагаю, летний план тренера сработал, даже если у вас было всего две недели совместных тренировок.

Пиво стало кислым на языке.

— Думаю, да. — Я избегал взгляда Ноа. — Это я облажался в прошлом сезоне. Я не хочу, чтобы это повторилось.

Звон колокольчиков над дверью прервал наш разговор, и в пабе воцарилась заметная тишина, когда вошли несколько членов команды «Холчестера».

Я напрягся, мои пальцы крепко сжали мой стакан. Ноа тоже выпрямился, в то время как другие игроки «Блэккасла» уставились на новоприбывших, словно они вторглись на нашу территорию — каковыми, по моему мнению, они и были.

«Разъяренный кабан» был открыт для публики, но Лондон был нашим городом (да, я переехал сюда только в начале года, но я уже считал его своим домом). «Холчестер» был здесь только потому, что у них был матч с «Арсеналом» ранее в этот день.

Напряжение переросло в токсичный шторм. Даже другие посетители были в состоянии повышенной готовности.

Мак и его трио вышибал выглядели так, будто были готовы пустить в ход кулаки при первых признаках неприятностей, но это не помешало Боччи, Лайлу и другим игрокам «Холчестера» подойти ко мне.

— Посмотрите, кто это. — Улыбка Лайла не коснулась его глаз. — Сам Иуда.

Когда-то мы были друзьями. Я выручал его из сложных ситуаций, а он устроил мне сюрприз на день рождения в моем любимом клубе в Холчестере. Было дико думать, что стандартный трансфер команды мог так основательно испортить наши отношения, но для него это был нестандартный трансфер. Я ушел в середине сезона, чтобы присоединиться к их главному сопернику, даже не будучи предупрежденным, и это было на моей совести.

Но прошел почти год, и я устал от их насмешек. Им нужно было с этим покончить, черт возьми.

— Я начинаю думать, что ты меня любишь, с этим особым прозвищем и всем остальным, — протянул я, не вставая. Они не заслуживали такого признания. — Ты даже искал меня в моем любимом пабе? Я польщен.

Его лицо покраснело.

— Мне не нравятся предатели, — резко бросил он. — Но приятно видеть, что ты так подружился с «Блэккаслом». Ты действительно изменился, не так ли?

— Они — моя команда, — резко ответил я, и моя фальшивая любезность испарилась. — И это не они вешали мои чучела перед пабами Холчестера.

Неспортивным болельщикам этого никогда не понять, но ничто не сравнится с чувством, которое испытывал футбольный болельщик «Холчестера», чувствуя, что с ним поступили несправедливо.