Наперекор Судьбе

Эвмен ошибся — стен вокруг самого храма не было, хотя кто-то ему о них говорил… Нет, слишком это было давно, не вспомнить. Сам храм, что ни говори, действительно поражал воображение — величественная колоннада, опоясывающая здание и алтарь, сотни статуй, искусно вплетённых в барельефы храма, словно готовы были в любой момент сойти на землю или взлететь ввысь… Размерами он был много больше храма Зевса в Пергаме, подавляя своим видом вблизи. Перед главным входом стояло несколько жрецов, оживившихся при виде приближающихся всадников.

— Стратег, мы рады приветствовать вас пред вратами храма Артемиды Эфесской…

— Как я рад засвидетельствовать своё почтение великой богине… — спрыгнув с коня, склонил в ответ голову Эвмен. Жрецы выглядели… Как жрецы. Белые полотняные балахоны, благообразные бороды, седина и внимательные, умные глаза.

— Оракул уже ждёт, стратег.

— Разве я извещал о своём прибытии?

— Оракул знает, что нет, но решила подобным жестом оказать вам почтение… — оракул Артемиды Эфесской оказывает почтение. Эвмен удивился.

— Что ж, раз так, не будем медлить…

— Оракул лишь просила о встрече наедине с тобой, стратег.

— Стратег, ведь нельзя… — сразу влез в разговор пышущий праведным гневом гиппарх.

— Спокойно, спокойно, Эстарх, — ответил Эвмен, — не думаешь же ты, что на меня кто-то станет покушаться в чертоге Артемиды?

— В храме нет никого, кроме жрецов, оракула и охраны, стратег, — подтвердил жрец.

— Если есть охрана у оракула, должна быть и у стратега! — возразил гиппарх.

— Эстарх, ждите здесь, — приказал Эвмен, — что ж, вперёд…

— Прошу, стратег…

Войдя в тень от храма, стратег почувствовал прохладу — но не промозглую, какой стоило бы ожидать в этой болотистой когда-то низине, а приятную, словно убаюкивающую… Сложно объяснить словами. Сам храм изнутри был покрыт фресками и мозаиками — здесь разворачивались грандиозные сражения прошлого, стояли великие цари древности. В центре, перед алтарём, стояла статуя Артемиды — очертания её головы и плеч терялись в сумраке под потолком, что, однако, только делало её величественнее… Эвмен ненадолго остановился перед картиной Александра — словно застывшего в движении, чуть отведи взгляд, и он пойдёт дальше… Жрецы терпеливо стояли рядом, ожидая, когда стратег налюбуется прекрасным произведением искусства.

Оракул встретила его в отдельном небольшом, но уютном помещении. Внутри не было ни слуг, ни жрецов, ни охраны. Зайдя в комнату, Эвмен, к стыду своему, на несколько мгновений застыл — много он слышал баек о красоте эфесского оракула, но всё же был ею сражён. Аристократические, правильные черты лица, золотые волосы, струящиеся по плечам и опускающиеся до поясницы, великолепная фигура, без труда угадывающаяся под туникой и глаза… Глаза были особенные — Эвмен не запомнил их цвета, но запомнил своё первое впечатление — словно внутрь забрался скрупулёзный исследователь и прошелся по всем тайникам души…

— Приятно, наконец, увидеть столь известного стратега у себя в гостях, — начала разговор оракул, и, как это ни глупо и ни смешно, голоса её он тоже не запомнил — запомнил только, что он был нежен и очень приятен на слух, успокаивая и располагая к себе.

— Я не мог пройти мимо двух чудес света — храма и его великолепного оракула, — хриплым голосом произнёс Эвмен. Нахмурившись, стратег прокашлялся — давно он не терял голоса, последний раз такое было, когда он впервые увидел свою будущую жену и, разволновавшись, не смог толком сказать ей ни слова… Оракул, смотря на моральные терзания стратега, рассмеялась, но никакой обиды её смех вызвать не мог, он наоборот словно возвращал уверенность в себе. Так же было и с Кахиной…

— Прошу, стратег… — предложила оракул присесть, Эвмен послушно последовал приглашению.

— Что ж, я думаю, ты знаешь, зачем я пришёл на самом деле… — начал серьезный разговор стратег.

— И да, и нет… Ты ещё сам не знаешь в точности, зачем пришёл, стратег.

— Не сказал бы, — нахмурился Эвмен — он и забыл, как любили оракулы говорить загадками. Не одно государство пало в своё время, платя за неправильное толкование предостережения оракула…

— Ты не знаешь цены своего предприятия, а, не зная цены, не знаешь и цели…

— Так расскажи мне.

— Ты хочешь взвалить на себя очень тяжёлую ношу, ношу, под которой сломался не один правитель… Создать единый народ… — Эвмена прошиб холодный пот, — твои мысли… Они правильны. Но уничтожая одно, ты должен замещать его другим.

— Аристократов я замещу переселенцами из Пергама, — ответил стратег.

— Загляни глубже, Эвмен. Уничтожая старый порядок, что готов ты предложить взамен?

— Я… — задумался стратег.

— Ведь цена может оказаться очень высокой… Твоя дорога скользка и неверна — оступишься, и твои свершения похоронят тебя же.

— Об этом я не думал.

— Задумайся, стратег. Задумайся, какова для тебя цена будущего твоего народа?