Наперекор Судьбе

Стратег молча поклонился — в пояс, телу Архидеоса, постояв так несколько мгновений, он выпрямился и вложил золотую драхму в рот мертвецу. Всё в гробовой тишине — ни вскрика, ни кашля, все молча наблюдали за стратегом. Спустившись, Эвмен протянул руку — ему тут же дали факел, и подпалил хворост. Огонь, пару мгновений словно в задумчивости, нехотя расходился по древесине, но, дойдя до промасленного хвороста, с невероятной мощью полыхнул во все стороны, охватив весь костёр. Люди, стоявшие вблизи, торопливо отпрянули — так дохнул жар на окружающих.

Всё так же в тишине Эвмен двинулся обратно во дворец.

— Эстарх.

— Да, стратег?

— Приготовь пару десятков соматофилаков — хочу проведать одно из чудес света.

— Ты про храм Артемиды? — на всякий случай уточнил Эстарх.

— А в округе есть другие?

— Нет, стратег. Может, взять пару гиппархий?

— Эстарх, тебе дай волю, ты всю армию туда притащишь. Дай людям отдохнуть. Пары десятков соматофилаков хватит — врагов на этой земле у меня осталось немного, и они пока не готовы к выступлению…

— Надеюсь… — под нос пробормотал Эстарх, подумывая о том, чтобы всё же прихватить хоть одну гиппархию — просто пустить их в паре километров позади отряда, чтобы стратег не узнал.

* * *

— Ты же понимаешь, насколько сложную задачу хочешь взвалить на свои плечи? — спросил, задумчиво вертя в руке писало, Атталос.

— Отец, в противном случае нет будущего ни у Пергама, как государства, ни у эллинов, как народа! Ты же сам видишь, что мы подошли к закату! — Эвмен нервно нарезал круги по кабинету, активно жестикулируя при разговоре, — это конец эпохи эллинизма! Это конец всего, что нам дорого! Сколько ещё продержатся греки?

— Ну-ну, сынок, не надо столько патетики, — невольно улыбнулся Атталос.

— Отец…

— Я понимаю твои чувства, — продолжил царь, осторожно подбирая слова, — сядь, не мельтеши!

Эвмен послушно сел на стул у рабочего стола Атталоса, и с ожиданием уставился на отца.

— Так вот, я понимаю, что ты чувствуешь и хочешь сказать, но… — вздохнув, Атталос продолжил, — ты всерьёз думаешь, что до тебя об этом никто не задумывался?

— Александр Великий…

— Александр в деле управления государством не интересовался такими материями, — оборвал сына царь, — стратегом он был великолепным, но вот правителем… Все его действия были направлены на ассимиляцию аристократии, ты же хочешь перекроить весь порядок вещей.

— Я уже начал…

— Вот именно, ты начал, — оборвал Атталос, — ты начал, но не подумал. Вернее, обдумал далеко не все тонкости. Ты слишком поспешил.

— Ты о пергамской аристократии?

— Именно.

— Вряд ли они догадываются…

— Пока что нет, но как только мы начнём действовать, они поймут, куда дует ветер и вот тогда мы хлебнём лиху. Аристократы намного сильнее, чем ты думаешь, сын.

Замолчав, Атталос отпил вина — пересохло горло, Эвмен терпеливо ждал продолжения, обдумывая сказанное.

— Думаешь, что ты первый, кто хочет создать такое государство? Нет, попыток было немало — и в те времена, когда государства только начали складываться, и много позже. И знаешь, что всех остановило?

— Что?

— Война.

— Я не собираюсь…

— А о тебе никто не говорит, Эвмен, с таким государством начинается кровавая война. Война всех соседей — уничтожение и выжигание — да-да, отравленных свободой людей будут без пощады уничтожать, сын. Те, кому всё же посчастливится остаться в живых, будут обращены в рабство. Вот какова будет цена нашего поражения. Аристократы не потерпят подобного «солнечного» государства, оно будет разжигать постоянные восстания на их земле, нет, завоёвывать ты ничего не будешь — области сами начнут откалываться от соседних с Пергамом государств, этого будет более чем достаточно для того, чтобы настроить против Пергама и царей. И если сначала на нас просто обрушится страшная экономическая блокада, и под страшной я подразумеваю действительно тяжёлую блокаду — не чета той, что нам устроило кольцо полисов сейчас, то отделение пограничных областей уже приведёт к войне. На нас навалятся мощнейшие государства Азии и Европы, и я не вижу особой возможности выжить в таких условиях.

— Об этом я не задумывался… — ответил Эвмен, он был немного ошеломлён — о таком он действительно не думал, таких последствий он не видел.

— Подумай, сын. Будет так, как ты скажешь — я поддержу тебя. Сейчас мы ещё можем дать задний ход — уничтожение местной аристократии в захваченных полисах дело нечастое, но вполне обычное. Просто посадим в этих городах пергамских. Тем более что в Эфесе у тебя было моральное право их уничтожить…

— Я не готов дать ответ сейчас, отец…

— Я не тороплю, обдумай всё хорошенько, через пару дней скажешь. Ты с женой-то встречался?

— Ещё нет…

— Так какого… Ты ко мне пошёл сначала?

— Государственные дела…

— Пара часов в государственных делах ничего не решают, иди, она так ждала тебя…

— Всё, тогда я ухожу.

— Уходи-уходи, — пробормотал Атталос, уже уставившись в бумаги.