Наперекор всему

Привыкшие к кормлению утки, увидев на берегу человека, с радостными криками поплыли к нему. Только лебеди, грациозно изогнув шеи, любовались своим отражением в тихой, прозрачной воде, не обращая ни на кого внимания. Не получив ожидаемой подачки, птицы, обиженно поглядывая на человека, отплыли подальше от него и вскоре в поисках божьего пропитания разлетелись по всему озеру.

«… Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, а Отец ваш Небесный кормит их», – всплыла вдруг в мозгу строчка из Евангелия, вызвав в глубине души белую зависть к этим ни от кого не зависимым божьим тварям.

«А ведь я тоже не сею, не жну, не собираю в житницы, – удрученно подумал подполковник, – но мне приходится добывать пищу в поте лица своего. И далеко не самым праведным способом…»

Эти мысли ненадолго отвлекли Николаи от суровой действительности, дамокловым мечом нависшей над его головой.

От полученной накануне разносторонней информации пухла голова, и казалось, что в ней уже не осталось свободного места для новых решений, так необходимых для доклада кайзеру.

«Что я могу порекомендовать Его Величеству, что посоветовать? – билась в мозгу единственная мысль. – Ведь ошибок он не прощает…»

Перейдя по ажурному и, казалось, невесомому мостику на тенистый островок, густо заросший плакучими ивами, Николаи присел на деревянную скамейку, с которой был отчетливо виден фасад великолепного императорского дворца. Обилие лепных и резных украшений – причудливых карнизов и наличников окон, маскаронов, картушей и рокайлей, разорванных фронтонов – создавало богатейшую игру света и тени, придавая облику здания особое величие и грозную силу. Стоящие по обе стороны у главного входа каменные статуи вечных часовых с золочеными алебардами и мраморные львы, дремлющие рядом с ними, довершали картину этого, поистине королевского чертога.

В широком окне второго этажа Николаи заметил промелькнувшую тень.

«Несмотря на раннее утро, кайзер уже в своем кабинете. У Его Величества будет нелегкий день, – сочувственно подумал он, – ему предстоит сегодня не только найти решение, удовлетворяющее малосовместимые взгляды на стратегию войны, которые навязывают императору, с одной стороны – начальник Полевого Генерального штаба Фолькенгайн, с другой – командующий Обер-Ост генерал-фельдмаршал Гинденбург, но и уговорить своего главного союзника, начальника Австро-Венгерского Генерального штаба генерал-фельдмаршала Конрада фон Гетцендорфа выделить крупную армейскую группировку войск для удара по русским с юга. От моих рекомендаций во многом будет зависеть не только то, чей план наступления поддержит кайзер, но и дальнейшая позиция союзников. И здесь я вновь попадаю, „как кур в ощип“, так, кажется, говорят русские… Поддержу Фолькенгайна, так наживу врага в лице Гинденбурга. Но, как говаривал мой зять генерал Кольгоф, из двух зол надо выбирать меньшее. Фолькенгайн меня всегда поддерживал, и я ему многим обязан. Кроме того, его план охвата только войск, обороняющих Варшаву, более прагматичен, чем „польский мешок“ Гинденбурга с его явно несостоятельной идеей окружить целый фронт русских – от четырех до шести армий, расположенных в Польском выступе между Восточной Пруссией и Карпатами».

Конечно, анализируя экономическую и военно-политическую обстановку на Западном фронте, Николаи с большой долей вероятности мог заверить кайзера в том, что англо-французские войска просто не в состоянии провести летом стратегическую наступательную операцию. Прежде всего потому, что еще не до конца сформирован британский экспедиционный корпус, который продолжает пополняться людьми, оружием и боеприпасами. По информации обер-лейтенанта Шрагмюллер, к концу года ожидается прибытие с острова нового «секретного оружия» – нескольких десятков танков, без которых англичане наступления не начнут. Кроме того, с Западного фронта французским командованием снято около полумиллиона солдат, в основном специалистов, для работы на военных заводах…

От этих ясных и полных оптимизма мыслей его неожиданно отвлекли гудки клаксонов двух роскошных авто, подъехавших к подъезду дворца. Из первой машины, защитного цвета «мерседеса», вышел среднего роста, стройный и подтянутый генерал в выцветшей на солнце полевой форме – начальник Полевого Генерального штаба Фолькенгайн. Дождавшись, когда к нему подойдет выбравшийся из черного, лакированного «даймлера» генерал с пышными седыми усами на широком, загорелом лице – начальник австро-венгерского Генерального штаба Конрад фон Гетцендорф, он учтиво поздоровался с ним и широким жестом пригласил следовать рядом с собой. О чем-то непринужденно беседуя, генералы в сопровождении адъютантов прошли во дворец.

Несколько минут спустя к подъезду подрулил выкрашенный в грязно-зеленый цвет автомобиль, из которого вышли генерал-фельдмаршал Гинденбург, а следом за ним генерал Людендорф.