Наперекор всему

– Я смотрю, что ты не особо-то и устал, чуть было меня с ног не сбил, – строго взглянул на подчиненного тот и добавил, окинув Дениса уже благожелательным взглядом: – Поздравляю с унтер-офицерским чином, нашего полку прибыло!

Зайдя в блиндаж, фельдфебель поманил новоиспеченного унтера за собой.

– Вот, из собственных запасов, – сообщил он, вытаскивая из своего походного мешка лычки, – пользуйся, пока я добрый… Да, чуть не забыл. Пока ты по немецким тылам шастал, тебе письмо из дома пришло.

Фельдфебель вытащил из кармана помятый конверт и протянул Денису.

– От отца, – без особой радости в голосе промолвил тот, распечатывая конверт.

Прочитав короткое послание из дома, Денис разорвал его на мелкие кусочки и тут же выбросил.

– Что, плохие вести? – поинтересовался фельдфебель, увидев, как помрачнело лицо юного унтера, как бессильно опустились его плечи.

– Хуже некуда, – упавшим голосом промолвил Денис и, махнув в сердцах рукой, направился на позицию.

«А я так надеялся на Дуняшу, так ей верил, – удрученно думал он, – как же теперь жить без ее родных глаз, шаловливой улыбки, ее милых слов и сладких поцелуев?»

С их первой встречи на празднике Ивана Купала он не мог забыть чудесных мгновений, которые испытал с этой ни с чем не сравнимой чаровницей. И даже подозрение в ее мимолетней связи с барином не очерняло светлый образ Дуняши, который здесь, на страшной и кровавой войне, стал для него чуть ли не иконой, к которой он обращался за поддержкой чаще, чем к самой Богоматери. И вот он в мгновение ока лишился этого образа, освещавшего его нелегкий путь, и теперь все его боевые заслуги, звания и медали, которые он честно заслужил в кровавой бойне ради Дуняши, никому не нужны…

«Твоя зазноба, кузнецова дочка Дунька вышла замуж за нашего барина Аристарха Евгеньевича», – написал отец, и эти короткие строчки крест-накрест перечеркнули всю жизнь Дениса.

«Зачем мне жизнь без Дуняши? – промелькнула отчаянная мысль. – Да лучше погибнуть, чем жить с мыслью о том, что она выбрала другого».

Обуреваемый мрачными думами, повесив буйну голову, Денис приплелся на позицию.

– Как же тебя теперь называть? – воззрился напарник на погоны Кульнева.

– Глаза повылазили, что ли? – мрачно пробурчал Денис. – Как ты своего обозного унтера называл?

– Господин унтер-офицер, – растягивая слова, сообщил Петр.

– Я еще всего-навсего младший унтер-офицер, вот и называй меня соответственно, – строго сказал Денис. – А во время боя можешь по-прежнему кликать, – равнодушно добавил он.

– Будет исполнено, господин младший унтер-офицер, – нехотя промолвил второй номер.

– Пулемет зарядил?

– Так точно, господин младший унтер-офицер, зарядил.

– Ну что ты забубнил одно и то же? Я же сказал: на позиции, вдали от офицеров, можешь называть меня по-прежнему…

Время приближалось к восьми часам, а со стороны противника никаких шевелений не было заметно. Обычно пунктуальные во всем немцы, попив кофейку, ранним утром начинали атаковать Сосненскую позицию. Это продолжалось уже не один день, и потому необычная тишина в стане врага вызвала у защитников крепости непонятную тревогу.

Денис вдруг вспомнил, что, когда они возвращались из рейда, унтер-офицер Головин сообщил Беридзе о том, что в версте от передовых немецких позиций видел необычный, тщательно замаскированный и сильно охраняемый склад. С трудом пробравшись туда, он обнаружил там не ящики со снарядами и патронами, а горы сложенных на стеллажах баллонов с наклейками в виде черепа.

«Это, скорее всего, баллоны с хлором. Неужели германцы хотят повторить свой опыт на Ипре? Правда, тогда погибло больше немцев, чем французов», – сказал на это штабс-капитан. А на вопрос унтера, как от этого газа можно предохраниться, Беридзе ответил, что единственная защита от хлора – это специальная маска, а если ее нет, то может помочь плотная тряпка, намоченная водой, через которую, при первом же запахе газа, нужно дышать. Все это мгновенно пролетело у Дениса в мозгу, и он отправил своего напарника за ветошью и водой, чтобы все это на всякий случай было под руками…

Затишье продолжалось недолго. Дождавшись, когда ветер подул из леса в сторону реки, немцы, развернув 30 газовых батарей с тысячами баллонов, пустили газ.

Клубы темно-зеленого дыма, подгоняемые ветром, медленно, но неуклонно рваной полосой начали наступление на Сосненскую позицию. Одновременно по Шведскому форту и главной цитадели ударила вражеская артиллерия. В ответ заговорили крепостные пушки, нанося удары по позициям противника. Несколько снарядов разорвались в окопах, откуда подавался газ. Огромное облако, подстегнутое взрывной волной, охватило почти весь передовой край немцев.

Денис видел, с каким страхом улепетывали враги от своего нового «чудо-оружия», и, указав Петру на темно-зеленый туман, плотной стеной стелящийся почти у самого Сосненского вала, отчаянно выпалил:

– Видишь, немцы смертельный газ на нас пустили! Бери ветошь и тщательно залей ее водой.

– А зачем? – испуганно моргая глазами, спросил напарник.