Наперекор всему (СИ)

- А кто тебя вообще спрашивает? Тебе доктор велел гулять! А как же кафе? Тогда я пойду попрошу для тебя новую порцию больничной еды. Там такая милая котлетка цвета детской неожиданности была и супчик зелененький.

Глеб побледнел и, ворча что-то про мелких шантажистов, начал вылезать из постели.

До набережной добрались благополучно — здесь действительно было близко, только дорогу перейти. На Глеба надели поддерживающий спину корсет, практически невидимый под спортивной курткой. Ник с трудом прятал улыбку, глядя, как любимый рассматривает себя в зеркале и тщательно причесывается перед выходом. Артист — это диагноз!

К морю Глеб шагал достаточно уверенно, Ник поддерживал его под руку, но исключительно в профилактических целях.

- Ты только посмотри, какая красота! — Глеб остановился у парапета. — Ширь какая! Простор! А воздух, какой тут потрясающий воздух!

Ник пожал плечами. Море как море, большая лужа. Но ему скепсис простителен, он родился в Одессе, все детство прошло за нырянием с бун и плаванием наперегонки. Нет, море он любил, но, во-первых, свое, Черное. А во-вторых, относился к нему как данности, без дикого восторга коренного москвича, который испытывал Глеб. У любимого даже глаза загорелись, и это радовало Ника куда больше, чем плеск волн.

- Хочешь спуститься к воде? — предложил Ник.

От прогулочной набережной к пляжу нужно было спускаться по достаточно крутой лесенке, Глеб прикинул угол подъема и помотал головой:

- Давай в следующий раз. Все равно купаться мне пока нельзя. А вид отсюда лучше!

- Какое купаться, родной? Зима на дворе!

- Это зима называется? На улице плюс двадцать! Зима в Москве осталась!

- Ну да, воздух двадцать, вода двадцать, все самое интересное мигом застудишь!

- И сколько же тебе надо, чтобы в воду полезть?

- Градусов двадцать пять, как минимум! Раньше июля в Одессе местные не купаются!

- Какие мы нежные, — усмехнулся Глеб. — А я, мальчишкой, в Москве-реке купался чуть не с середины мая. И купались, и ныряли, и на плотах гоняли. И не простужался никогда. Здоровый был как черт. Не то, что сейчас.

- Так, родной, давай без пессимизма. Зато сейчас ты очень привлекательный, я бы даже сказал сексуальный мужчина в самом расцвете сил. Видел я твои фотографии в юные годы — ужас тихий. Ты явно из тех мужчин, которые чем старше, тем лучше!

- Как коньяк?

- Именно. Ну прекрати грустить, или я тебя прямо тут поцелую!

- Ничего себе угрозы! Ну и целуй, тут никого нет!

На набережной действительно было безлюдно. К тому же стояли они в самом дальнем ее конце, с одной стороны проход преграждал глухой забор какого-то отеля. Ник осторожно прижал Глеба к себе, поцелуй тоже был осторожным.

- Ты теперь будешь со мной как с фарфоровой куклой обращаться? — хмыкнул Глеб, на секунду отстраняясь. — Или тебе показать, как надо?

Целовался Глеб самозабвенно, давая волю рукам, которые в миг оказались под рубашкой Ника и начали гулять по груди и прессу.

- Черт, где ты взял эти джинсы, — проворчал Глеб, когда рука наткнулась на препятствие. – Еще поуже не нашел?

- Ты же их и купил, — хмыкнул Ник. — Сказал, что они классно задницу обтягивают!

- Ну, да, обтягивают! Зато под пояс не пролезть! Они тебе ничего не передавливают?

- Когда все в нормальном состоянии — нет! А после таких вот покушений со стороны некоторых развратников, да, становится тесновато! Ты не устал? Как себя чувствуешь?

Ник заметил, что энтузиазма в глазах Глеба поубавилось.

- Немного. Но назад я не хочу. Ты вроде обед обещал? Пошли в кафе, там посижу отдохну.

- Пошли.

Обедать Глеб, судя по всему, не хотел, просто устал стоять, а теперь оттягивал время возвращения в больницу. Мясо даже заказывать не стал, взял какой-то суп с непонятным Нику названием и штрудель с яблоками и мороженым. Ник же попросил самый большой стейк и жадно на него накинулся.

- Ты вообще что-то ел с тех пор, как мы здесь? — уточнил Глеб, глядя на парня.

- Кофе, в больших количествах.

- Потрясающе! И не стыдно?

- С чего вдруг? На себя посмотри! Что это за баланду ты взял?

- Много ты понимаешь, — фыркнул Глеб. — Это буйабес, суп из пяти видов рыбы и морепродуктов. Очень вкусно!

- И чего ты в нем тогда ковыряешься, если вкусно?

- Аппетита нет, — Глеб отодвинул тарелку и взялся за штрудель. — А вот это вещь!

- Сладкоежка!

- Ник, я не хочу возвращаться! Там опять будут пресные кашки, белые стены, мониторы и капельницы. Я там чувствую себя смертельно больным. И старым, что еще хуже… Давай сбежим домой, а?

Ник отложил приборы. Началось.

- Глебушка, ну всего пять дней потерпеть! Сегодня уже не считаем, значит, три осталось! Три дня это что, много? К тому же мы будем каждый день гулять. Ну какие белые стены? В обычной палате стены с зелеными обоями, если ты не заметил. И мониторов уже нет. Ну капельницы есть, но это же не просто так делается!

- А зачем? Я могу ходить, все в порядке. Ну слабость, подумаешь! Дома отлежусь! Что они вообще мне колют?

- Не знаю, я не по этой части.