Написано кровью моего сердца (СИ)

Благоразумие - Пруденс, - услужливо закрыла рот, хотя и продолжала смотреть на Джейми с интересом.

Ее сестра опустилась на колени, и пошарила под кроватью, вскоре возникнув оттуда с семейной посудиной, объектом первейшей домашней необходимости из коричневого фаянса, который весьма серьезно представила ему для осмотра.

"Мы повернемся спиной, сэр, если ты будешь нуждаться в..."

"Терпение!"

Покрасневшая г-жа Хардман отняла горшок у дочери, и прогнала малышек к столу - взглянув предварительно на Джейми, чтобы быть совсем уверенной, что он имел в виду именно это: она взяла хлеб, и мясо, и яблоки из его сумки, старательно разделив еду на три части: две большие части для девочек, и поменьше для себя, отложив ее в сторонку - на потом.

Горшок она оставила на полу рядом с кроватью - но, пока она осторожно облегчала его на набитый кукурузной шелухой матрас, Джейми заметил на донышке нечто, написанное крупными белыми буквами. Он прищурился, чтобы в тусклом свете лучше разглядеть текст, и широко улыбнулся. Это был латинский девиз, окруженный ярко выписанными веселым пчелками, недвусмысленно подмигивавшими зрителям. "Iam apis potanda fineo ne".

Он уже видел эту шутку, раньше - бордель в Эдинбурге, где он когда-то держал номер, был для забавы оборудован посудой такого сорта, с разнообразными латинскими изречениями, большинство из которых были весьма похотливы, а некоторые - с простенькими каламбурами, вроде этого.

Здесь была латинская сентенция, какая-то глупость, вроде..."Пейте не пчелу в настоящее время"- но, если прочитать это фонетически правильно на английском, не обращая внимания на расстояние между буквами, читалось: "Я горшок для ссанья и тем хорош."

Он в задумчивости посмотрел на миссис Хардман - но решил, что, скорее всего, это не ее работа. Должно быть, отсутствующего мистера Хардмана - или бывшего, подумал он, учитывая очевидную бедность семьи,- и он незаметно перекрестился при мысли об этом... весьма образованном человеке.

Ребенок опять проснулся, и суетился в люльке, повизгивая, совсем как новорожденный лисенок.

Г-жа Хардман зачерпнула ребенка из колыбельки, одной ногой подтянув видавший виды стул для кормящих к огню.

На мгновение она положила ребенка на кровать рядом с Джейми, открывая с одной стороны блузку, а другой автоматически пытаясь подхватить катившееся к краю стола яблоко, которое случайно толкнула локтем одна из девочек.

Малышка зачмокала губами, голодная, как и ее сестры.

"А это будет уже... Целомудрие, Най сомнений?"- сказал он. Миссис Хардман уставилась на него.

"Как тебе удалось узнать имя ребенка?"

Он взглянул на Пруденс и Пейшенс - Благоразумие и Терпение,- которые молча набивали рты хлебом и мясом - да так быстро, как только могли проглотить.

"Ну, я еще в жизни не встречал девицы по имени Трезвость, или Стойкость," - сказал он мягко. "Пеленка совсем промокла; есть у вас для нее чистая тряпица?"

У огня сохли две изношенные тряпки - одну она принесла ему, и обомлела, обнаружив, что Джейми уже развернул сырые пеленки - "nappie", как называла их Клэр, - и вытирал с младенческой попы какашки, зажав крошечные лодыжки в одной руке.

"Вижу, у тебя есть дети." Подняв брови, миссис Хардман с кивком благодарности взяла у него грязный лоскут, и бросила его в ведро с уксусом и водой, которое стояло в дальнем углу.

"И внуки,"- сказал он, шевеля пальцем перед носом крохотного Целомудрия. Та заклокотала и скосила глазки к носу, с энтузиазмом суча ножками. "Я уж не говорю о шестерых племянниках и племянницах."

И где теперь Джем, и малышка Мэнди, интересно? Сможет ли она теперь дышать легко, без труда... бедная маленькая Лесси? Он нежно пощекотал мягкую розовую ножку ребенка, вспоминая странно красивый, мучительно синий оттенок совершенных пальчиков Мэнди, долго-сочлененных и изящных, как у лягушки.

"Они у нее совсем, как твои,"- сказала ему Клэр, легонько водившая ногтем вниз по подошве новорожденной Мэнди, и вдруг отделив длинный большой палец от других. Как она это тогда называла?

Он и сам попробовал, осторожно - и захлебнулся от восторга, когда ему удалось это сделать с пухлыми пальчиками Целомудрия. "Бабински,"- сказал он миссис Хардман, с чувством глубокого удовлетворения, от того, что сразу вспомнил имя. "Так называется, когда большой палец может это делать... Рефлекс Бабинского".

Миссис Хардман посмотрела на него удивленно - хотя удивилась еще больше, когда он умело расстегнул пеленку, и ловко спеленал крошку Целомудрие одеялом заново.

Она взяла у него ребенка, с неопределенным выражением опустилась в кресло... и натянула свой жалкий платок на детскую головку.

Не имея возможности отвернуться, Джейми просто закрыл глаза, чтобы позволить ей хотя бы крохотную частицу частной жизни - уж какую мог.

ПОМНИТЕ ПАОЛИ!

СО СВЯЗАННЫМИ РУКАМИ УТИРАТЬ ПОТ с лица оказалось довольно трудно, и уж совсем невозможно было уберечь раненый глаз от язвившей его соли - тот распух и превратился в щелочку, но до конца закрыться не мог.