Написано кровью моего сердца

Впрочем, это дало Уильяму возможность подумать вот о чем: может, стоит позднее пригласить Рэндолла на ужин и попытаться разговорить его? Или лучше побыстрее отделаться от этого типа, отговорившись тем, что Уильям должен дождаться сэра Генри? Но что, если лорд Джон и в самом деле прямо сейчас находится у сэра Генри? А если там еще и дядя Хэл… только этого Уильяму и не хватало в сложившихся обстоятельствах!

Рэндолл явно тоже что-то обдумывал и уже пришел к некоему решению. Он подъехал вплотную к Уильяму, быстро огляделся — не подслушивает ли кто? — наклонился и шепнул:

— Хочу тебя по-дружески предостеречь, Элсмир, хотя и понимаю, что у тебя нет причин верить мне. Но все же выслушай. Если Ричардсон предложит тебе какое-нибудь дело, не соглашайся. Что бы ни случилось, никуда с ним не ходи. А лучше и вовсе с ним больше не говори, если получится.

Рэндолл дернул поводья, резко пришпорил коня и галопом помчался в лагерь.

Глава 51 Побирушка

Все бы ничего, если б не головная боль. Бок уже почти не болел — ребро, скорее всего, сломано, но раз уж бежать не требуется, то это не беда. Зато глаз…

Поврежденный глаз упрямо отказывался шевелиться, лишь дергался в глазнице, словно что-то его держало — орбикулярная мышца, кажется, так назвал ее доктор Хантер, — и не давало двигаться вместе с братом. Это само по себе причиняло боль и выматывало, а еще окружающее вдруг начинало двоиться, а голова — раскалываться от боли. Когда у него случались подобные приступы, Джон даже есть не мог. Хотелось лежать в темноте и ждать, пока не полегчает.

Когда к вечеру второго дня они остановились, чтобы разбить лагерь, Джон едва мог видеть здоровым глазом и ощущал тошноту.

— Вот, возьми, — он передал свою горячую лепешку одному из солдат, портному из Морристона по фамилии Филлипсон, — я все равно сейчас не могу… — Будучи не в силах говорить, он умолк и прижал к закрытому глазу ладонь. Под веком полыхали желтые и зеленые круги, мелькали яркие вспышки, но давление ладони на какое-то время облегчило боль.

— Оставь ее на потом, Берт. — Филлипсон сунул лепешку в сумку Грея, наклонился и при свете костра принялся вглядываться в его лицо. — Тебе нужно чем-нибудь прикрыть глаз. Не три его, а то он уже красный, как чулок шлюхи. Погоди-ка…

Он снял свою поношенную шляпу, достал из-за пазухи маленькие ножницы и вырезал из полей шляпы аккуратный кружок. Обмазал его края еловой смолой и привязал к глазнице Грея не первой свежести носовым платком, выпрошенным у другого ополченца. Весь отряд собрался вокруг Грея, выражая искреннюю заботу, предлагая еду и выпивку, обсуждая, где можно найти хирурга, который пустит Грею кровь… Грей, ослабший от боли и усталости, чувствовал, что того и гляди заплачет.

Собравшись с силами, он поблагодарил ополченцев, и они наконец-то разбрелись по своим местам. Глотнув крепкого спиртного из фляжки Джекобса, Грей сел на землю, закрыл здоровый глаз, положил голову на бревно и принялся ждать, когда утихнет боль в висках.

Невзирая на телесные неудобства, дух его пребывал в покое. Окружавшие его люди — не солдаты, да что там, их даже войском не назовешь, но они заняты общим делом и заботятся друг о друге, а это Грей понимал и любил.

— …мы несем свои потребности и желания Тебе, Господь всемогущий, и молим Тебя благословить наши деяния…

Преподобный Вудсворт читал молитвы. Он делал это каждый вечер, и кто угодно мог присоединиться к нему, если не был занят разговорами, каким-нибудь мелким ремонтом или заточкой оружия.

Грей знал только, что они сейчас где-то на северо-востоке от Филадельфии. Время от времени им встречались курьеры на лошадях, и путаные обрывки новостей и различные домыслы перепрыгивали от них на отряд, точно блохи. Грей понял, что английская армия направляется на север — сомнений нет, в Нью-Йорк, — а Вашингтон и его войско оставили Вэлли-Фордж и нападут по пути на Клинтона, но никто не знает, где именно. Войска собираются где-то в местечке под названием Коруэлл-Ферри, возможно, там им и скажут, куда идти.

О своем будущем Грей не задумывался. Он с легкостью мог бы сбежать под покровом темноты, но какой в этом смысл? Бродя по округе, к которой стекаются отряды ополченцев и регулярной армии, он гораздо сильнее рискует снова попасть к полковнику Смиту, который может его с ходу повесить, чем оставаясь с отрядом Вудсворта.

Опасней может стать, когда они все-таки присоединятся к войскам Вашингтона, — но крупные армии не могут ни спрятаться друг от друга, ни остаться незамеченными. Если Вашингтон подойдет близко к Клинтону, тогда Грей дезертирует — если это, конечно, можно назвать дезертирством — и сдастся англичанам. В этом случае он рискует только быть подстреленным излишне бдительным часовым прежде, чем его опознают.

Сквозь дремоту и стихающую боль вновь пробились молитвы Вудсворта.

Благодарность?.. Да, пожалуй, Грею есть за что благодарить Господа.