Написано кровью моего сердца

«Стать служанкой у леди?» — хотел он предложить язвительно, но в свете возвращения горжета смолчал.

— Я еще не решила, — сказала она, глядя на буруны. — Но если бы ты помог нам без неприятностей добраться до Нью-Йорка и, быть может, пристроил там куда-нибудь…

Уильям утер ладонью вновь вспотевшее лицо.

— А ты не мелочишься.

С одной стороны, если он откажется помогать ей, Джейн может с досады зашвырнуть горжет в ручей. А с другой стороны… Фрэнсис милая девочка, нежная и светлая, словно вьюнок. К тому же у него больше нет времени на споры.

— Садитесь на коня и перебирайтесь сюда, — приказал Уильям. — Я найду вам новое место в обозе. Сейчас я должен отвезти послание фон Книпхаузену, но вечером мы встретимся в лагере генерала Клинтона… хотя нет, не этим вечером, я не вернусь до завтра… — Он задумался, говорить ей или нет, как найти его? Не хотелось бы, чтобы две юные шлюхи спрашивали о нем в штабе генерала Клинтона. — Завтра на закате приходите к палатке хирурга. Я что-нибудь придумаю.

Глава 54 Деревенщина

На следующий день мы встретили гонца от Вашингтона с посланием для Джейми. Прислонившись к дереву, Джейми принялся читать послание, а я незаметно удалилась в ближайшие кусты.

— Что он пишет? — оправляя одежду, спросила я.

Мне до сих пор внушал благоговение тот факт, что Джейми разговаривал с самим Джорджем Вашингтоном. А сейчас Джейми хмурится на письмо, которое, предположительно, собственноручно написал будущий основатель страны…

— Да так. — Джейми пожал плечами и, сложив послание вчетверо, убрал его в карман. — Единственное важное известие — моим подразделением будет командовать Чарльз Ли.

— А ты знаешь этого Чарльза Ли? — Вставив ногу в стремя, я подтянулась и села в седло.

— Я знаю о нем.

Судя по появившейся между его бровей морщинке, сведения были довольно противоречивыми. Я вопросительно подняла бровь, Джейми посмотрел на меня и улыбнулся.

— Понимаешь, я видел его, когда впервые встретился с генералом Вашингтоном. С тех пор я постарался узнать о нем больше.

— Похоже, он тебе не нравится, — заключила я.

Джейми коротко фыркнул и тронул поводья, заставляя лошадь перейти на шаг.

— Нет. Он громогласный, грубый и неряшливый — последнее я и сам заметил, — а потом я узнал, что он крайне завистлив и даже особо не скрывает этого.

— Он завидует? Но кому?

Надеюсь, не Джейми.

— Вашингтону, — удивил меня ответом Джейми. — Ли считает, что Континентальной армией должен командовать он. Ему не нравится играть вторую скрипку.

— Правда? — Странно, если генерал Ли настолько известен и имеются столь обоснованные ожидания, то почему я о нем не слышала? — Не знаешь, почему он так решил?

— Знаю. Ли считает себя более опытным, чем Вашингтон, — и это, скорее всего, правда: он какое-то время сражался в английской армии и выиграл несколько кампаний. Но все равно… — Джейми дернул плечом, словно отгоняя мысли о генерале Ли. — Я бы не согласился стать генералом, если бы меня об этом попросил Ли.

— Я думала, тебе этого не хочется ни при каких условиях.

Джейми хмыкнул и задумался.

— Так и есть, я не хочу быть генералом — сейчас, по крайней мере. — Он бросил на меня извиняющийся взгляд. — И я очень не хочу, чтобы ты была здесь.

— Я буду там, где ты, до конца наших дней, — твердо возразила я. — Не важно, осталось нам жить неделю или еще сорок лет.

— Дольше, — сказал он и улыбнулся.

Какое-то время мы ехали в молчаливом согласии друг с другом. Это началось с того разговора в саду Кингсессинга:

«Я буду любить тебя всегда. Мне все равно, переспи ты хоть со всей английской армией… нет, мне, конечно, будет не все равно, но я не перестану любить тебя…

Я спал с тобой по меньшей мере тысячу раз, саксоночка. Думаешь, я ничего не замечал?..

Другой такой нет…»

Я ни словечка не забыла из того разговора — и Джейми тоже, хотя мы больше не заговаривали об этом. Мы не ходили вокруг да около, но ощущали друг друга… обретали наш путь друг в друга, как уже бывало раньше, когда я нашла его в Эдинбурге. В самый первый раз это произошло после нашей принудительной свадьбы, когда нас потом сплотили обстоятельства. И лишь позже это стало добровольным действом.

— Кем бы ты хотел стать? — вдруг спросила я. — Если бы родился не лэрдом Лаллиброха?

— А я и так родился не лэрдом. Ты хочешь сказать, если бы не умер мой старший брат? — Лицо Джейми на миг омрачилось. Он до сих пор тосковал о мальчике, умершем в одиннадцать лет и переложившем ношу власти на плечи младшего брата, который долго к ней привыкал.

— Что-то навроде того. А если бы ты родился где-нибудь еще — например, в другой семье?

— Значит, я не был бы тем, кем являюсь сейчас, ведь так? — рассудительно ответил Джейми и улыбнулся. — Саксоночка, иногда мне не нравится то, что Господь хочет от меня, но только не то, каким Он сотворил меня.