Написано кровью моего сердца

Из потока французских звуков я уловила «Лафайет» и ощутила волнение, которое испытывала каждый раз при встрече с какой-либо исторической личностью. Хотя трезвый глас рассудка твердил, что они ничем не лучше тех, кто из осторожности или удачи не украсил исторические события своей кровью или кишками.

Я взяла себя в руки и сообщила, что я жена генерала Фрэзера и мой муж придет засвидетельствовать свое почтение сразу же, как только я найду для него ужин.

— Вам следует поужинать со мной, мадам! — воскликнул Лафайет.

Руку мою он так и не выпустил и, положив ее на свой локоть, потянул меня в сторону большого здания, похожего на трактир.

Трактиром оно и оказалось. Правда, не простым — здание заняли повстанцы, и оно стало штабом генерала Вашингтона. Это выяснилось, когда le marquis[71] провел меня под трепещущим знаменем, затем через бар мы прямиком прошли в большую комнату в задней части трактира. Там за столом сидели несколько офицеров и крупный мужчина, который не вполне походил на свое изображение на долларовой банкноте, но все же опознать его по ней было можно.

— Mon Général, — маркиз поклонился Вашингтону и указал на меня: — Имею честь представить вам мадам Фрэзер, воплощение изящества и очарования!

Заскрипели отодвигаемые деревянные скамьи, и мужчины — я насчитала шестерых — все как один поднялись и поочередно поклонились мне, сопровождая поклоны выражениями «к вашим услугам» и «ваш покорный слуга, мадам». Вашингтон — о боже, он ростом с Джейми! — стоял во главе стола и, прижав к груди руку, отвесил мне изящный поклон.

— Ваш визит — честь для нас, миссис Фрэзер, — сказал он, по-виргински растягивая слова. — Смею надеяться, вы приехали с мужем?

Промелькнула шальная мысль ответить: «Нет, он прислал меня сражаться вместо себя», но я смолчала.

— Да. Он… э-э… — Я беспомощно махнула рукой в сторону двери, где в этот миг как по заказу появился Джейми. Он отряхивал с рукава еловые иглы и говорил что-то стоявшему за ним Йену.

— Вот ты где! — завидев меня, воскликнул Джейми. — Мне сказали, что ты ушла с каким-то странным французом… — Он осекся, внезапно осознав, что здесь присутствует не только «странный француз».

Офицеры разразились смехом, а Лафайет подскочил к Джейми и с лучезарной улыбкой схватил его за руку.

— Mon frère d’armes![72] — Лафайет щелкнул каблуками, машинально, скорее всего, и поклонился. — Прошу прощения за то, что похитил вашу прелестную жену. Позвольте мне в качестве извинения пригласить вас на ужин!

Энтони Уэйна я знала еще по Тикондероге и обрадовалась, увидев его здесь. Было приятно встретиться снова и с Дэном Морганом, который сердечно расцеловал меня в обе щеки. Я ощутила трепет, когда Джордж Вашингтон поцеловал мне руку, хотя и отметила, что изо рта у него дурно пахнет, — впрочем, о его больных зубах знали все. Выбрать бы подходящий момент и осмотреть его зубы… но тут появились слуги с подносами, и я забыла обо всем. Жареная рыба, жаркое из курицы, печенье с медом, потрясающее разнообразие сыров, которые, со слов маркиза, он привез из Франции…

— Попробуйте этот, — настаивал маркиз, отрезав большой кус пахучего рассыпчатого рокфора с прожилками зеленой плесени. Сидевший напротив Натаниэль Грин прикрыл нос и украдкой улыбнулся мне. Я понимающе улыбнулась ему в ответ, хотя на самом деле я люблю острые сыры.

И не только я. Ролло, который, разумеется, пришел вместе с Йеном и теперь сидел у его ног, сунул косматую морду между Йеном и генералом Ли и принялся оживленно принюхиваться к сыру.

— Боже мой! — Ли, похоже, до сих пор не замечал пса и теперь отшатнулся, чуть не завалившись на колени Джейми. Это привлекло к нему внимание Ролло, и пес принялся заинтересованно обнюхивать генерала Ли.

Я понимала Ролло. Чарльз Ли, высокий, худощавый мужчина с длинным, тонким носом, имел отвратительные застольные манеры — ничего подобного я не видела с тех пор, как Джемми учился есть ложкой. Ли не только говорил во время еды и жевал с открытым ртом, но еще и яростно жестикулировал рукой с зажатой в ней пищей, отчего перед его мундира был заляпан яйцом, супом, желе и еще чем-то неопознаваемым.

Невзирая на это, он оказался интересным, остроумным человеком, и остальные офицеры относились к нему с уважением. Интересно, почему в отличие от остальных присутствующих за столом мужчин Чарльз Ли никогда не имел славы революционера и обращался с ними с некоторой долей… не презрения, разумеется, скорее снисхождения.

Меня вовлекли в разговор: проявляя галантность, маркиз рассказывал, как скучает по жене, которая занимается сырами. А я в это время гадала, сколько ему лет — на вид около двадцати, если не меньше. Маркиз сообщил, что жена не сама изготавливает сыр, его привозят из их поместья в Шаваньяке, которым она весьма умело управляет в отсутствие мужа…

Время от времени я ловила на себе взгляд Джейми. Он тоже участвовал в разговорах, но при этом оценивающе разглядывал присутствующих, составляя о них мнение. И чаще всего его взгляд останавливался на сидевшем рядом генерале Ли.