Написано кровью моего сердца

— Его светлость — военнопленный, — донесся из-за спины Бошана ироничный голос с шотландским акцентом. — И находится под моей ответственностью. Сожалею, сэр, но он останется здесь.

Перси Бошан повернулся и уставился на Джейми, который своим телом заслонял выход из палатки.

— Я все еще хочу узнать, что ему нужно от папы, — сказал Жермен, с подозрением глядя на Бошана из-под нахмуренных светлых бровей.

— Мне тоже хочется это знать, мсье. — Нагнувшись, Джейми вошел в палатку и кивнул на табурет: — Будьте любезны сесть, сэр.

Перси Бошан перевел взгляд с Джейми на лорда Джона и обратно. Его лицо обмякло и сделалось непроницаемым, хотя, судя по выражению темных глаз, он что-то обдумывал.

— Увы, — со слабым французским акцентом произнес он. — Меня ждут le marquis и генерал Вашингтон. Причем прямо сейчас. Уверен, вы простите меня. Bonjour, Mon Général[77]. — Он пошел к выходу, высоко держа голову, и лишь в последний момент с улыбкой сказал Джону: — Au revoir, mon frère[78].

— Я не желаю тебя больше видеть!

* * *

После величественного ухода Перси Бошана никто не двигался еще в течение девяти биений сердца — я специально считала. Наконец Джон, шумно дыша, резко опустился на кровать. Джейми поймал мой взгляд, кивнул и сел на табурет. Все молчали.

— Не бей его больше, Grand-père, — искренне попросил Жермен. — Он хороший человек, и раз уже ты вернулся, я уверен, что он больше не будет спать с бабушкой.

Джейми уничижительно посмотрел на Жермена и поморщился. Я стояла за спиной Джона и заметила, как покраснела его шея.

— Я благодарен его светлости за заботу о твоей бабушке, — сказал Джейми Жермену. — Но ты зря думаешь, что дерзкие замечания о старших уберегут твой зад от порки.

Жермен обеспокоенно шевельнулся, однако посмотрел на лорда Джона с видом «ну попытаться-то стоило».

— Я благодарен за ваше доброе мнение, сэр, — сказал ему Джон. — И хотел бы вернуть комплимент, но я уверен, что ты знаешь — одни лишь благие намерения не освобождают от последствий необдуманных поступков.

Лицо Джейми начал заливать такой же густой румянец, как и у Джона.

— Жермен, выйди, — велела я. — И попробуй раздобыть меда.

Все трое посмотрели на меня, изумляясь нелогичной просьбе.

— Он вязкий. И уничтожает микробов, — пожав плечами, ответила я.

— Ну разумеется, — обреченно пробормотал себе под нос Джон.

— А что значит «вязкий»? — поинтересовался Жермен.

— Жермен, — угрожающе произнес его дед, и мальчик поспешно ушел, не дожидаясь ответа.

Все глубоко вздохнули.

— Ляг сейчас же, — приказала я Джону, прежде чем кто-нибудь скажет то, о чем потом пожалеет. — Джейми, у тебя есть свободная минутка? Мне нужно, чтобы ты подержал зеркало, пока я вправляю глаз.

После секундного колебания оба мужчины повиновались, не глядя друг на друга. У меня почти все было готово. Джейми встал куда следовало, солнечный луч осветил глаз, и я еще раз промыла физиологическим раствором сам глаз и глазницу, затем им же тщательно ополоснула пальцы.

— Нужно, чтобы вы оба не двигались. Прости, Джон, но по-другому никак, и, если повезет, все пройдет быстро.

— Ага, я это уже раньше слышал, — пробормотал Джейми и умолк, когда я искоса взглянула на него.

Щипцы я не использовала из боязни проткнуть глазное яблоко, так что я левой рукой раздвинула веки Джона, а кончики пальцев правой руки сунула в глазницу.

Джон придушенно вскрикнул, Джейми ахнул, но зеркало не уронил.

Мало что сравнится по скользкости с влажным глазным яблоком. Я старалась не сжимать его сильно, но это оказалось трудно — при слабом захвате оно выскальзывало из пальцев, словно покрытый маслом виноград. Стиснув зубы, я сжала глаз сильнее.

С четвертой попытки мне удалось ухватить его и пошевелить в глазнице. Получалось плохо, но я хотя бы поняла, как именно его нужно шевелить.

Пять минут спустя Джон дрожал, словно бланманже, и впивался пальцами в края кровати, Джейми молился на гэльском, и все мы вспотели, хоть отжимай.

— Еще разок, — сказала я со вздохом. Отерев пот с подбородка тыльной стороной ладони, я снова сполоснула пальцы. — Если не получится сейчас, передохнем и попытаемся позднее.

— О боже, — сказал Джон. Моргнув, он тяжело сглотнул и открыл глаза как можно шире. Оба глаза сильно слезились, и слезы стекали по его вискам.

Джейми придвинулся ближе ко мне — и к постели: его нога уперлась в каркас кровати рядом со стиснутыми пальцами Джона. Я пошевелила влажными пальцами, подготавливая их к манипуляции, кратко помолилась святой Клэр, покровительнице больных глаз, и как можно глубже запустила пальцы в глазницу.

К этому времени я уже мысленно видела трещину в виде черной линии за слизистой оболочкой глаза и зажатую в ней нижнюю прямую мышцу. После короткого рывка с поворотом мои пальцы соскользнули с глазного яблока, но я ощутила, как мышца высвободилась. Джон вздрогнул всем телом и слабо застонал.

— Слава богу! — Я даже засмеялась от облегчения. На пальцах осталось немного крови, и я вытерла их о фартук.

Джейми отошел и отвел взгляд.