Написано кровью моего сердца

Впрочем, лорда Джона Грея узнал бы сейчас лишь тот, кто хорошо с ним знаком. Один его глаз скрывал черный круг, а другой был едва виден из-за грязи и синяков. Джон обрезал свои роскошные белокурые волосы чуть ли не до дюймовой длины, и они сильно испачкались.

Он с вызывающим видом почесал в затылке и вручил Джейми свой мушкет.

— Я сдаюсь, сэр. Лично вам. Как и мой ординарец, — отчетливо произнес Джон, положив руку на плечо Жермена.

Лейтенант Шнель, изумившись, тотчас же отпустил Жермена, словно тот вдруг раскалился докрасна.

— Сдаюсь, сэр, — мрачно сказал Жермен и отсалютовал деду.

Джейми никогда не лез за словом в карман, но сейчас он не нашелся что сказать. Глубоко вздохнув, он повернулся к лейтенанту Шнелю:

— Лейтенант, препроводите пленников к капитану Маккорклу.

— Э-э… — сконфуженно выдавила я, и тяжелый взгляд голубых глаз обратился на меня. Джейми вопросительно выгнул бровь.

— Он ранен, — как можно спокойней ответила я, указав на Джона.

Джейми на миг поджал губы, но кивнул.

— Лейтенант, проводите пленников — и миссис Фрэзер — в мою палатку.

Наверное, только мне показалось, что он произнес «миссис Фрэзер» с нажимом.

Джейми повернулся к Джону и сказал с ледяной вежливостью:

— Я принимаю вашу капитуляцию, полковник. И ее условие. Я навещу вас позднее.

И он демонстративно — по-другому и не скажешь — повернулся спиной к нам троим.

* * *

Джон сидел на койке в моей малой медицинской палатке. Сквозь откинутый полог проникал дневной свет.

— Боже мой, что случилось с твоим глазом? — спросила я. Глаз Джона отек и почти не открывался. Там, где раньше была приклеена черная ткань, красовался черный липкий круг. Кожа вокруг него пестрела всеми оттенками зеленого, лилового и тошнотворно желтого. Сам глаз покраснел, словно фланелевая нижняя юбка; судя по опухшим векам, какое-то время он сильно слезился.

— Это твой муж врезал мне, когда я сказал, что спал с тобой, — спокойно ответил Джон. — Надеюсь, при вашей встрече он не применил подобные меры к тебе?

Если б я умела произносить этот особый звук, который издают шотландцы, я бы его тут же воспроизвела. А так я просто пристально посмотрела на Джона.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой своего мужа. Ляг, черт бы тебя побрал. Он сказал, что ударил тебя дважды, — вспомнила я, заметив, как вздрогнул опустившийся на постель Джон. — Куда он нанес второй удар?

— В печень. — Джон осторожно коснулся живота.

Я сняла с него рубашку и исследовала повреждение: под нижними ребрами цвел синяк, синеватые полосы почти доходили до подвздошной кости.

— Печень находится не здесь. Она с другой стороны.

— Правда? Ты уверена? — смущенно спросил Джон.

— Уверена. Я ведь доктор. Дай мне взглянуть на твой глаз.

Я не стала дожидаться разрешения, впрочем, Джон и не возражал: пока я раскрывала его веки, он просто лежал на кровати и глядел в тканевый потолок. Склера и конъюнктива сильно воспалились, и глаз слезился даже от тусклого света. Я показала ему два пальца.

— Два, — ответил он раньше, чем я успела спросить. — И прежде чем ты прикажешь мне посмотреть из стороны в сторону, а потом вниз и вверх, знай — я не могу. Я вижу этим глазом — хотя все расплывается и двоится, что крайне неприятно, — но совсем не могу им двигать. Доктор Хантер предположил, что какой-то из мускулов зацепился за кость. Но он недостаточно сведущ в этом.

— Мне льстит, что ты счел меня достаточно компетентной.

— Я непоколебимо верю в твои способности, доктор Фрэзер, — вежливо ответил он. — Кроме того, разве у меня есть выбор?

— Нет. Полежи спокойно… Жермен! — Краем глаза я уловила мелькнувшую в проеме входа розовую рубашку, и беглец тут же с виноватым видом бочком вошел в палатку.

— Не говори мне, что там у тебя под рубахой, — сказала я, заметив пару выпуклостей. — Не хочу быть причастной к преступлению. Хотя нет, подожди — оно живое?

Жермен потрогал выпуклости, словно сомневаясь, но они не шевелились, и он покачал головой:

— Нет, Grand-mère.

— Хорошо. Подойди и подержи вот это.

Я дала ему свое карманное зеркальце и подвязала полог так, чтобы солнечный луч светил внутрь. Затем подставила руку Жермена с зеркальцем под луч, и свет упал прямо на поврежденный глаз. Джон тихо вскрикнул, но послушно вцепился в края кровати и не двигался, хотя его глаз ужасно слезился. Вот и хорошо, это смоет бактерии и, возможно, поможет сдвинуть глазное яблоко.

Скорее всего, Денни прав. Я осторожно ввела самый маленький прижигатель под нижнее веко Джона — этот инструмент показался мне наиболее подходящим для подобной работы: он имел форму лопатки и был плоским и гладким. Сдвинуть глазное яблоко вверх я не могла — Джон бледнел даже при малейшей попытке это сделать. Получалось лишь немного пошевелить глаз из стороны в сторону. Джону было больно, и я попыталась мысленно представить, насколько сильны повреждения. Скорее всего, от удара сломалась нижняя стенка глазницы и, сместившись к гайморовой пазухе, захватила с собой прямую мышцу. Край мышцы попал в трещину, лишив подвижности глазное яблоко.

— Сволочной шотландец, — выпрямляясь, выругалась я.