Напиши обо мне роман

Но тем временем жадно рассматривала интерьер — все-таки нечасто случается бывать в квартирах миллионеров. Сравнить есть с чем, но эти воспоминания давние, в те времена мода была другой. Тут у Романа не было и намека на помпезную роскошь, принятую в кругах обласканных властью людей и бывших «новых русских». Очень светло и как-то невесомо все было вокруг. Оттенки белого, высокие, не утяжеляющие пространство шкафы, прозрачные столы, изящные стулья и причудливо изогнутые диваны. И даже белый рояль у высокого двусветного окна.

Но мое внимание приковала лестница на второй этаж. Стеклянная! Без перил!

Будто висящая в воздухе — очень красиво. Но невозможно не откомментировать:

— Ты не боишься по ней ночью ходить? И пьяным.

— Боюсь… — Роман выпустил меня, рассмеялся и взбежал по ней до середины. Поманил меня. — Зато как на ней девки смотрятся, ууу… Особенно голые. Иди сюда.

— Раздеваться не буду! — тут же воспротивилась я.

— Будешь ходить мокрой? Иди, иди, Алис, тут наверху камин и пушистые полотенца.

— Ну раз камин…

Я позорно поскользнулась прямо у самой лестницы, но он легко сбежал на несколько ступенек вниз и подхватил меня. Как будто и не пил все эти коварные разноцветные шоты.

Целоваться на головокружительной лестнице в окружении света и белизны было ошеломительно и волшебно… но все еще мокро.

Второй, точнее — полуторный этаж, нависающий балкончиком над первым, тоже был светло-прозрачным. Даже ванная была устроена за стеклянными стенами, впрочем, закрытыми изнутри вертикальными жалюзи. Но при желании их можно было, наверное, отодвинуть и… кхм, любоваться?

Что ж, у богатых свои причуды.

Камин не прятался в стене, не уходил на крышу черный дымоход. Он вполне в стиле этой квартиры выглядел как квадратный столб, в котором за стеклом заплясало пламя, когда Роман щелкнул пультом.

Я подошла поближе, подозревая в нем голограмму и протянула руки к открытой части.

— Настоящий… — обернулась на Романа. — Огонь настоящий!

— Угу…

Он подошел ко мне, устроившейся на коленях у камина, присел на корточки и, нисколько не смущаясь, потянул мой свитер вверх.

— Эй, ты что делаешь? — возмутилась я.

— Раздеваю тебя, — ни моргнув глазом, ответил он, выпутывая мои руки из рукавов. Я даже не успела собраться, чтобы начать сопротивляться, а уже оказалась в одном лифчике, и то расстегнутом.

В последнюю секунду успела прижать его к себе и удостоилась мрачного взгляда потемневших зеленых глаз.

— Алис, кончай выпендриваться, что я там не видел? — он вздохнул и ловко выдернул последнюю преграду между моей кожей и своим обжигающим взглядом. — Ты мокрая насквозь. Не хочешь высохнуть?

— Ты обещал полотенце, а не насильный стриптиз!

— Сейчас разденешься и будет тебе полотенце.

— Ты тоже мокрый.

— Верно, — Роман взял мои руки, отведя их от груди и положил себе на пояс. — Давай, раздень меня. Будем сушиться.

Я встряхнула головой, надеясь, что… На что надеясь? Что это все сон? Бред? Что он не всерьез? Что он не зайдет так далеко после всего, что я наболтала?

Он-то?

И потянула его водолазку, снимая ее одним движением.

 

 

 

 

 

 

/5

 

Обнажившаяся кожа была холодной, чуть-чуть влажной, притягательной. Мне хотелось скользить по ней пальцами, очерчивая по кругу маленькие темные соски, острые плечи, выступающие ключицы.

Никогда не любила накачанных мужиков с кубиками и вот этим всем, что полагается среднему герою любовного романа.

 Впалый живот, торчащие ребра, острые углы — вот мои фетиши. Можно еще немножко сухих жил на руках. Все как у него.

Я не поднимала глаз выше шеи, но увидела, как дернулся кадык, когда я случайно царапнула ногтями его живот.

— Алиса… — выдохнул Роман, тоже опускаясь на колени и жадно сгребая меня в объятия, запуская пальцы во влажные волосы. — Господи, как я тебя хочу. Как давно хочу…

Он оттянул мою голову назад и сразу скользнул языком в рот, наполняя своим вкусом и запахом, и еще этим легким безумием, которое плескалось в нем с первой минуты знакомства. Потому-то меня и тянуло к нему — я чувствовала, что он умеет отпускать себя, умеет получать, что хочет, умеет этим наслаждаться на полную катушку, не заморачиваясь, не высчитывая, не проверяя на соответствие списку общепринятых стандартов.

Мои ладони остались лежать на его груди, чуть-чуть отталкивая, чтобы самой не упасть в ту пропасть, куда он был готов так лихо нырнуть. Чуть-чуть удерживая нас обоих на краю.

Роман оторвался от меня через десяток секунд, задыхаясь и подрагивая от сдерживаемых эмоций. Замер на несколько секунд с закрытыми глазами. Я смотрела на него с удивлением и надеждой.

— Шшшш… — сказал он, не открывая глаз. — Слышишь?

— Что? — испуганным шепотом спросила я.

— Тихий звон слышишь?..

— Н-н-нет… Или…

Я честно прислушалась.

— Это звон моих лопающихся яиц, — очень серьезно заявил Роман, распахивая глаза, в зелени которых плескались яркие искры. — Чпок! Чпок!

— Чего это они?

— Так от воздержания! Чпок! Чпок! Чпок…

— Еще три чпока? Сколько ж их у тебя? — ужаснулась я.

— Как у всех. Но они лопаются, а потом опять надуваются… И снова лопаются… Чпок!