Напиши обо мне роман

Я не выдержала и заржала от сочетания этого бредового диалога, его серьезного вида, напряжения между нами и этой его дурацкой привычки каждый раз обламывать высокие эмоции.

— Ты невозможный… — я ржала, утыкаясь лбом в его грудь. Ржала до слез, выплескивая в истерическом смехе весь сегодняшний сложный, невыносимый, напряженный день. — Ты ужасный! Ужасный!

— Хватит ржать, как накуренная, — с легкой обидой сказал он. — Я, может, тоже хочу. Обижусь и пойду курить!

— У меня дурь своя, встроенная! — фыркнула я. — Но если предложишь — не откажусь.

— Вот свою и кури! Добро на нее еще переводить…

Он так забавно отворачивался и дул губы, не забывая, впрочем, прижимать меня к себе так, что грудь терлась о него, что я никак не могла успокоиться.

— Хватит! — я подняла ладони вверх, и он тут же перехватил их и заставил обнять себя за шею. — Хватит! Не смеши меня!

— Мы будем очень, очень серьезными, — заговорщицким тоном сказал Роман мне на ухо глубоким низким голосом. — Когда я буду тебя трахать.

От его вкрадчивого тона и этого хамского обещания, по телу пробежала крупная дрожь, в одну секунду превратив истерическое веселье в захлебывающееся влечение.

— И вообще, что это у тебя за воздержание? — через силу проговорила я, хотя давно пора было целоваться, а не болтать. — Не мог никого себе найти на перепих?

— Что б ты понимала в мужиках, — вздохнул он, проводя горячей ладонью по спине так, что вслед за ней разбегались взрывающиеся мурашки. Мы уже согрелись. Оба. Никому больше не было холодно. Это все камин, конечно же. Конечно, камин. — Это вообще другое.

— Что — другое? — упрямо спросила я. — У тебя вокруг сплошные бабы. Бери и…

— Алис-с-с-са… — прошипел он мне на ухо, прихватив губами его мочку. — Ты — это только ты. Я не хочу других.

— Что — Алиса? — я уже уперлась и хрен сдвинешь. Даже здесь и сейчас. — Что мне делать с тем, что эти другие вечно вокруг тебя вертятся?

— Доверять мне.

— КАК?! — выдохнула я. — Ну как?

— Просто. Доверять. Ты сильная. Ты все можешь.

— Я отвратительно слабая.

— Тогда что дает тебе силы сопротивляться? Я же вижу, как ты хочешь отпустить себя. Но держишься. Я никогда не видел ни в ком такой воли.

Я помолчала.

У меня был ответ.

Но он ему не понравится.

— Страх. Я боюсь потерять себя, — именно поэтому я все-таки это сказала.

Он не ответил. Будто не было этого диалога, будто не нужно было вести его дальше. Просто промолчал, продолжая гладить меня горячими ладонями… И мое тело снова расслаблялось под его прикосновениями. Требовало мурчать и ластиться. Требовало прильнуть к нему ближе, слиться — кожей к коже.

Роман медленно поднялся, не выпуская меня из рук. Скользнул пальцами по поясу, расстегнул мои мокрые джинсы и присел, стаскивая их вниз. Расшнуровал ботинки, снял по одному, снова скользнул руками по мне — вверх, но уже по обнаженной коже. И пока я расстегивала его ремень, путаясь в пальцах и пряжках, нежно целовал мои плечи, завершая каждое касание губ острым уколом языка.

Помог мне освободить его от остатков одежды и потянул к широкой кровати на подиуме прямо напротив камина.

Мы почему-то застряли буквально в одном шаге от нее, когда оставалось только упасть на черные шелковые простыни, обнаружившиеся под сдернутым покрывалом. Застряли, целуясь и продолжая гладить друг друга — чертовски целомудренно, если так посмотреть.

Я даже ни разу не покосилась на его покачивающийся член, который время от времени упирался мне в живот, а он скользил подушечками пальцев по груди, старательно обходя соски.

Раньше я бы уже сорвала это невыносимо тягучее мгновение, толкнула бы застрявший на вершине желоба шарик: пусть все понесется с бешеной скоростью — чтобы не думать, чтобы уже случилось.

Но почему-то не сейчас.

— Однажды мне приснилось, что ты у меня уже есть, — сказала я шепотом, скользя губами по его острому плечу.

— Я у тебя давно есть.

Роман все-таки сел на кровать и усадил меня себе на колени, прижав к себе как маленькую.

— Неа, нет, — упрямо шепнула я, трогая кончиком языка заросшую дырку в его левом ухе. — Это всего на одну ночь.

— Не говори глупости, — он приподнял пальцами мой подбородок, и я задохнулась от невозможной прозрачности его кошачьих глаз. Они сияли таким цветом, какого не бывает у настоящих людей. — Лучше вообще ничего не говори.

 

 

/6

Заросший прокол в мочке его уха меня завораживал. Я трогала его языком, прикусывала, перекатывала во рту, словно это было самое вкусное местечко на его теле.

К черту секс, это всегда успеется.

Внутри меня что-то подрагивало от близости Романа, расплывалось горячей карамелью, прокатывалось сладкой волной.

Мне нравилось скользить ладонями по его гладкой коже. Трогать его, наслаждаться этим скольжением, прикосновениями, теплом. Прижиматься губами, глубоко вдыхать его запах. Только его.

Я никуда не торопилась.

Это был один из тех редких моментов в жизни, когда торопиться просто некуда. Нечего ждать, нечего предвкушать, не о чем мечтать.

Все, что нужно, все, что хочется, все — вообще все — у меня уже есть.