Напиши обо мне роман

Роман стоял, оглядывая мою готичную прихожую. Наверняка офигевая. Потому что только не очень нормальные люди обклеивают пространство без окон черными обоями. А шкафы — черной пленкой. И ставят черные выключатели. Да — лампа тоже черная и светит она самым холодным из оттенков, что мне удалось найти.

По задумке еще должны были быть зеркала, но на этом этапе делать ремонт мне надоело.

В общем, его сияющие белые носки смотрелись несколько чужеродно.

— А тебе… — Роман развернулся, встречаясь со мной взглядом. — Тебе со мной интересно?

— Что-то вы, господин Витт, теряете форму, — не преминула я кольнуть в подставленное нежное местечко. — Раньше у вас не было сомнений в своей неотразимости.

— Значит, интересно, — сделал он неожиданный вывод.

Взгляд не отводил, и в тесной прихожей мне становилось все более неловко старательно не смотреть ему в глаза.

Футболка швами наружу, мочка уха чуть вытянутой формой с заросшей дыркой, прядь волос на виске, острый кадык… Ох, кадык — это запрещенный прием.

Я отвернулась в сторону, неестественно громко сообщив:

— Вы, богатые мажоры, наверное, думаете, что у простого населения совсем крошечные квартиры, но я тебя уверяю, тут есть еще комната побольше и даже кухня. Можно туда пройти. На кухню, то есть. Чаю налью, пока ждешь.

И себе налью. И себе. Потому что в горле совсем пересохло от такого пристального разглядывания деталей Романа Витта.

— Ну хватит, Алис, — вдруг сказал он, кладя ладонь мне на спину и притягивая к себе, так что я лицом уткнулась в плечо, в границу между футболкой, от которой еле слышно пахло свежестью и горячей кожей, в свою очередь источавшей тот самый медово-колючий аромат. — Побегали и хватит. Отличная игра, но зачем она?

 

/2

Хотелось вцепиться зубами в его шею. В мочку уха. Вдохнуть медовый дым, горько-острый яд зеленоглазого наглеца.

Позволить себе все то, что я легко позволяла когда-то — сойти с ума от мужчины, жадно целовать, затащить в постель без стеснения и сомнений, плакать, сходить с ума, признаться в любви первой, ненавидеть, умолять не уходить, курить ночью на балконе, тратить все деньги на психотерапевта, и, наконец, завести в сердце секретную дверцу, за которую лучше не заглядывать, чтобы не рехнуться от пронзительного жара и боли, что прячутся за ней.

— Ты мне интересен, — тихо сказала я, всем телом чувствуя биение пульса под его горячей кожей. — Очень интересен. Но это максимум, на который я согласна. Не хочу, чтобы ты стал мне — необходим. Поэтому — только игра.

Ладонь на моей спине напряглась и прижала меня чуточку ближе. Я замерла, застыла, не реагируя на боль от вжавшихся в кожу пальцев.

Сосредоточилась на том, чтобы контролировать свое дыхание — иначе я просто забывала бы делать вдохи и выдохи. Этого я тоже больше не хотела.

Другие люди вообще не должны быть центром мира. Плохо кончится. В этой точке должно находиться что-то, на что можно влиять. Любимое дело, далекая цель, недостижимая мечта.

Мужчины хорошо это знают, и только женщинам предписывается строить жизнь вокруг мужа или детей. Которые не всегда радуются назначению главным смыслом. И однажды сбегают из этой тюрьмы, ломая ее стены.

Стены твоего мира.

После того, как я едва соскребла ошметки своей личности с асфальта, пришлось кое-что пересмотреть. Вытащить из себя хребет под названием: «Самое главное в жизни — любовь». Раздробленный, переломанный и более непригодный к использованию. И вставить новый — титановый. С названием: «Главное в жизни — мои книги».

Дыхание Романа стало чаще и резче, я видела, как бьется жилка у него на шее под ухом. Он потерся колкой щетиной о мой висок, скользнул вниз и на мгновение мне показалось, что сейчас он все-таки меня поцелует, не смотря на то, что я об этом сама думаю.

Но спустя три долгих, растянутых, как во сне, секунды, во время которых мое сердце не сделало ни одного удара, он меня выпустил.

И сделал шаг назад.

 

/3

 

Очень долгий взгляд никак на меня не повлиял. И вот не надо делать вид, будто я что-то обещала!

Роман уловил этот посыл, вздохнул, улыбнулся криво и тут же, как ни в чем не бывало, заглянул через дверной проем в комнату и поинтересовался:

— Вот это, что ли, твоя обещанная комната побольше? Я просто подумал, это кладовка. О, надо же, ты все-таки купила новое постельное белье? Про фиолетовое шелковое ты вроде не упоминала!

Я планировала поить его чаем все-таки на кухне. В комнате у меня слишком уж спартанская атмосфера: матрас на полу, шкаф-купе и телек с приставкой.  

Гостей усадить примерно некуда. Только уложить. Роман-то конечно не против, но у меня немного другие планы на жизнь.

Зато на кухне и диванчик, и столик у него, и атмосфера теплее здешней, хотя бы потому что там обои оранжевые, шкафчики деревянные, плетеный абажур и сплошной уют. Мы с мужем ремонтировали кухню вместе. А вот ремонт в комнате я делала уже одна, поэтому там обои расцветки бетона, да и все остальное тоже в черно-серо-белой гамме. И только постельное белье создает цветовые акценты, отражая настроение.

Фиолетовое — это я была на творческом подъеме.