Напиши себе некролог

Гришка заколебался. Так ведь и вовсе без выручки недолго остаться. Однако дамочка была нездешней, дорого одетой и прибыла ведь не на прогулку, а к зубному доктору. Значит, болью шибко мается. А таким завсегда полагался двойной тариф – раз зуб так ноет, что готов его даже выдрать, за пару гривенников торговаться не станешь.

– Полтина.

– Сколько, сколько? – изумилась княгиня. – Тут ехать пять минут.

Гришка видел, что заржали не только коллеги-извозчики, но и их лошадки, однако спустить цену язык его не повернулся.

– Так я еще про пожар расскажу, – пообещал он. – Свидетелем я был. И жертву видел, и поджигателя…

– Поехали! – решительно сказала Сашенька.

Гришка, помогая седокам усесться, мучился, не прогадал ли? Мог ведь и рублишко заиметь. Однако, выслушав его заученный от постоянных повторов рассказ, княгиня не смогла скрыть разочарования:

– То бишь поджигателя не видел?

– Так полыхало вокруг! Вспыхнуло, как фитиль! Вроде кто бежал, да не разобрать....

– Значит, соврал, – констатировала княгиня, спускаясь из пролетки у дома Бауха. – И полтину не получишь. Держи свои два гривенника.

Несмотря на заранее отправленную дентисту телеграмму, пришлось ожидать:

– Извините, ваше сиятельство, – объяснила госпожа Баух, – больная приехала с острой болью.

В подтверждение ее слов раздался истошный крик. Семейство Тарусовых, расположившееся на скамейке в палисаднике, дружно вздрогнуло.

– Зуб мудрости удаляют, – покачала головой хозяйка дома. – Они чаще всех гниют. Потому что от ума одно только горе.

Раздался очередной вопль.

– И наркоз сердечную не берет, – посетовала супруга дентиста. – Все потому, что вчера зубную боль водочкой глушила. Сразу надо было к Карлу Фридриховичу ехать.

Сашенька, несмотря на то, что зубами никогда не страдала, поежилась. Вдруг тоже будут рвать? Ведь после последней простуды передний зуб почему-то ныл.

Опять крик. И вопль доктора: «Ура!»

Баух подошел к открытому окну и продемонстрировал супруге щипцы с зажатым в них окровавленным зубом:

– Редкостный подлец! – потряс он им. – Улегся в челюсти, будто в кровати. Но я-таки вытащил.

Перепуганные насмерть Тарусовы из вежливости зааплодировали.

– А где ваш старшенький? – поинтересовался Баух, когда они вошли в столовую, служившую лекарю кабинетом.

– У него только-только закончились экзамены, – стала объяснять Александра Ильинична.

– Вот именно! Излишняя нервенность, ими вызванная, для зубного червя словно питательный бульон. Обычно после испытаний я вырываю выпускникам от пяти до десяти зубов. Так что Евгения привозите непременно. Ну-с? С кого начнем? Конечно, с мужчины.

Володя, вздохнув, забрался в чудо-кресло Моррисона, способное наклоняться в любом направлении.

– Ну-с, откройте рот, – и Баух, взяв в руки маленькое металлическое зеркало, внимательно осмотрел рот мальчика, а потом ткнул пальцем в пятый правый верхний зуб. – Шатается.

– Знаю, – признался Володя.

– Надо удалять.

– Нет! – вскрикнула Сашенька, вспомнив визг предыдущей пациентки. – Он молочный. Выпадет сам.

– Выпадет-то он выпадет, но будет поздно. Коренной на его месте выползет кривым.

Сашенька вцепилась в руку сына.

– Мама, мне больно, – начал вырываться от нее Володя.

– Ваше сиятельство, отойдите, – попросил Сашеньку доктор.

– Пусть вылезет кривым и косым. Я согласна! Только не мучайте Володю.

– А я не хочу кривой, – заявил Володя. – Ты уже замужем, тебе все равно. А мне еще жениться.

Сашенька отвернулась и прикрыла глаза рукой.

– Ну вот и все, – буквально через секунду заявил доктор, тряся, по своему обыкновению, щипцами с окровавленным зубом. – Герою положено мороженое. Но через два часа, не раньше. А вечером следует прополоскать рот моим эликсиром.

Баух протянул княгине склянку:

– Спасибо, у нас уже есть эликсир, мы постоянно им пользуемся, – отвергла жестом препарат Сашенька, зная, что Баух продает его втридорога.

– Такого нет. Я его в аптеки не поставляю.

– И сколько стоит?

– Всего десять рублей.

– Одна склянка?

– Да, потому что хинин содержит. Даже Государь этот эликсир покупает.

– Осмотрите Татьяну, а я пока подумаю.

Барышня с нескрываемым волнением села в кресло. – Как же вы похорошели за прошедший год, – сделал ей комплимент дентист, снова взяв свои страшные инструменты.

Таня не ответила на комплимент ни словом, ни улыбкой, завороженно, словно мышка за подкрадывающейся кошкой, следя за руками Бауха.

– Ну-с, откройте рот.

Девушка, зажмурившись, чуть-чуть его приоткрыла.

– Шире, шире, вам нечего стесняться, у вас прелестные ровные зубки.

– Только почему-то желтые, – посетовала Александра Ильинична.

– Потому что и зубной порошок следует закупать у меня, а не в аптеке.

– Мы купим! И порошок, и эликсир, только, умоляю, ничего не вырывайте, – попросила девушка.

– Хорошо, раз так просите, не буду, – обрадовал ее Баух. – Ну, а теперь прошу сюда, ваше сиятельство.

Сашенька с недовольной миной – зачем Татьяна пообещала купить эликсир с порошком? – заняла ее место. Зубных лекарей она не боялась, потому что зубы у нее были столь хорошими, что ни один к ее тридцати шести годам не был вырван.