Напиши себе некролог

Сашеньке очень захотелось съездить дочке по лицу. Но Таня бы этого никогда не простила. Поэтому стерпела и перевела разговор на другую тему:

–Так что за дачу вы осматривали?

– Не дачу, целый дворец. Двадцать комнат, конюшня, каретные сараи.

– Зачем нам двадцать комнат?

– А ничего дешевле снять уже нельзя. Мы опоздали. Так что снимем эту.

– Да? А сколько стоит аренда этакого дворца?

– Две тысячи за лето.

– Всего-то?

– Моя доля в акциях стоит больше миллиона. Если откажешь, пойду к деду.

– Таня…

– Я не шучу! Если из-за тебя я потеряю Леню… Даже не знаю, что с тобой сделаю. Или с собой!

После долгих уговоров Таня-таки согласилась выпить чай. Сашенька, у которой истекли сакральные для всех дентистов два часа, тоже с удовольствием кусала плюшки, позабыв про ноющий зуб.

– Пока вас с Танюшей не было, Володя сообщил, что решили снять дачу Волынских, – сообщил Баух.

Сашенька поперхнулась.

– Дело не мое, конечно, однако очень не советую.

– Почему? – очень заинтересованно спросила княгиня.

– Для ее строительства Волынские скупали землю у здешних колонистов, моих соотечественников, которые приехали при Екатерине.

– И что?

– Для захоронений им отвели участок на Волковском кладбище. Сами понимаете, отсюда оно далековато. Посещать родные могилы было неудобно. Поэтому колонисты своих покойников тайком хоронили прямо на участках. Иногда даже в подвалах домов, чтобы власти не могли обнаружить. При возведении усадьбы Волынских было найдено пять таких захоронений. Об этом мне рассказал их управляющий, господин Седышев, он у меня зубы вырывал. Волынским о найденных могилках он докладывать не стал, чтоб не расстраивать. Просто приказал гробы сжечь, а кости зарыть.

– Где еще жили колонисты? – настороженно спросила Сашенька, потому что после этих слов Бауха мысли у нее в голове завертелись.

– Да считай везде. Съехали они окончательно, только когда железную дорогу в Петергоф проложили и Лигово превратилось в дачное место. Я как раз тогда этот домик и прикупил.

– А на улице Дернова колонисты жили?

– Конечно.

Домой на Сергеевскую приехали уже в девятом часу. Женя пришел к матери виниться.

– Это все Невельский виноват.

– Так говорят дети. А ты теперь взрослый.

– Павел раздавлен смертью Костика. Потому и пьет. И меня втянул.

– А ты собственной головы не имеешь?

– Я тоже переживаю. Из-за Костика, а в особенности из-за Капы. Если бы я не струсил, она бы осталась жива…

– Кто теперь знает?..

– Завтра – девять дней. Мы с Невельским пойдем на кладбище.

– Нет уж, вы опять напьетесь! Сходишь со мной.

– Но я обещал.

– Скажешь, что передумал.

– Мама! Ты разве забыла? Я теперь взрослый! Ты не имеешь права мной руководить.

– Не имею! Однако сие не означает, что теперь тобой будут руководить сомнительные личности. Пойдешь со мной!

Вечером, по обыкновению, к Володе зашел Обормот, лег рядом и заурчал.

– Помнишь, я тебя от собаки спас, а потом уговорил маменьку взять тебя в дом? Помнишь, конечно! Потому всегда приходишь, чтобы поблагодарить. А Танька – тварь неблагодарная. Я ее с женихом познакомил, а она за это гадости на меня наговаривает.

Глава седьмая

8 июня 1871 года, вторник

Евгений очень вовремя напомнил княгине про девять дней. Она как раз придумывала повод для визита в морг к доктору Прыжову.

С Лешичем – так княгиня по-дружески называла Прыжова – они вместе выросли. Но уже в юности их пути неожиданно разбежались. И виновата в том была сама Сашенька. Вообразила вдруг, что в Прыжова влюблена и, когда тот не ответил взаимностью, решила от отчаяния покончить с собой. Глупой девице промыли желудок, а объект обожания отправили учиться подальше от нее, в Москву. Когда Алексей оттуда возвратился, Сашенька уже была княгиней Тарусовой. И неожиданно они вдруг поменялись ролями. Теперь страстями закипел Прыжов. Что было приятно и лестно, ведь уязвленное когда-то самолюбие новоявленной княгини жаждало сатисфакции. Но к себе его она не подпускала, хотя и не гнала. Странные отношения длились много лет, пока в прошлом году Прыжов вдруг не женился. Конечно, Сашенька была против. Она так привыкла к немому обожанию Лешича, его преклонению перед ней и готовности ждать ее ответа хоть вечность, что чуть не лишилась дара речи. Как так? Неужели вечность закончилась? Да и избранница Прыжова, бывшая гувернантка Тарусовых Наталья, по Сашенькиному мнению, ему не подходила: глупая, завистливая, самонадеянная…

Сашенька оказалась права – брак Прыжовых продлился всего три месяца. Потом он столь же внезапно полюбил другую и ушел из семьи. В августе у него должен был родиться ребенок от Натальи, а в начале октября – от Нюши. Чтобы достойно содержать обеих, Лешич трудился теперь как проклятущий: утро проводил в морге, а все оставшееся до ночи время посвящал частной практике. Поэтому зазвать его в гости стало неразрешимой задачей. С Сашенькой они не виделись очень давно.

Алексей вышел в ординаторскую узнать, кто к нему пожаловал, в окровавленном халате и перепачканных перчатках. Поэтому, несмотря на взаимную радость, ограничились поцелуями.