Наполеон

Такой ранний успех Наполеона в большей степени обусловлен его личной манерой управления, целиком нацеленной на получение результата, в данном случае — захват власти. Насколько все его помыслы были поглощены жаждой успеха, подтверждает ответ, который он дал мадам де Монтолон[21] на ее вопрос о том, какие солдаты, с его точки зрения, самые лучшие: «Те, которые выигрывают битвы». Вступив на первую ступеньку спиральной лестницы, поднимающейся к вершине славы, он уже понимал, что «ничто так не воодушевляет солдат, как успех».

За двадцать с небольшим лет войны Наполеон выиграл сорок четыре сражения. За исключением сражений под Эйлау и Эсслингом, закончившихся для французов полупобедами, первое настоящее поражение армия Наполеона потерпела в 1813 году под Лейпцигом, то есть через двадцать лет после Тулонской битвы. Дважды за этот двадцатилетний период французская армия сражалась без Наполеона: морское сражение при Трафальгаре (1805 год) и битва при Байлене в Испании (1808 год). В обоих случаях Великая армия потерпела поражение.

Упрочение авторитета за счет умения привлечь к себе людей и исключительной работоспособности

Наполеон смел все принятые при старом режиме правила передачи государственного правления. После него династическое наследование престола ушло в прошлое. Теперь власть досталась тому, кто умел привлечь к себе массы и обладал нужными знаниями и навыками. Особенно ярким подтверждением этому служит эпизод Тулонского сражения, когда Наполеон, повинуясь порыву сердца и разума, бросился вперед и захватил в плен главнокомандующего неприятельским войском[22]. В тех драматических обстоятельствах он зарекомендовал себя офицером, способным не только повести за собой солдат, но также вполне допускающим неповиновение приказам непосредственных командиров ради выполнения какой-то трудной задачи, например взятия неприступной вражеской крепости. Годы спустя Наполеон произнес короткую фразу, которую в наши дни мог произнести только настоящий топ-менеджер: «Я не верю пословице, согласно которой для того, чтобы командовать, надо уметь подчиняться». Впоследствии станет ясно, что он считал себя исключением, которое подтверждает правило.

2 июня 1793 года Конвент, большинство членов которого составляли монтаньяры[23], взяв власть в свои руки, провозгласил «террор». В некоторых крупных городах (Лион, Бордо и Нант) вспыхнули восстания, поскольку основное их население сочувствовало отстраненным от власти жирондистам[24]. Восстания были жестоко подавлены. Именитые граждане Тулона также вызвали возмущение, сдав свой город англичанам. Поскольку присутствие англичан в Тулоне обеспечивало войскам коалиции (в нее входили Англия, Пруссия, Австрия, Голландия, Испания, германские и итальянские государства) прекрасный плацдарм для вторжения во Францию, Комитет общественного спасения принял постановление об отвоевании города. Осада Тулона длилась более четырех месяцев.

Бонапарт прибыл в Тулон 16 сентября 1793 года. После нескольких безрезультатных попыток штурма он понял, «что бесполезно вести осаду по правилам военного искусства. Мы возьмем Эгилетт, который называют „малым Гибралтаром“, и войдем в Тулон». Его оптимизм основывался на убеждении: «Взятие Тулона будет невозможным до тех пор, пока вражеская эскадра, принужденная к бегству обстрелом раскаленными ядрами, не покинет малый рейд». Еще до своего прибытия в Тулон Наполеон предлагал военному министру проект специальной печи, доводящей пушечные ядра до раскаленного состояния, «чтобы с их помощью поджигать вражеские корабли».