Ребенок, лежавший на полу рядом с отцом и с интересом смотревший на цветные фигурки, напоминавшие ему его игрушки, в какое-то мгновение дотрагивался до них ручкой и приводил в полный беспорядок в тот самый решающий момент сражения, когда противник вот-вот должен быть разбит. Но настолько сильным у Наполеона было присутствие духа и так сильна была его любовь к сыну, что он не позволял себе терять душевного равновесия при виде всего того беспорядка, который устраивал сын, разрушая на полу его стратегические комбинации, и довольствовался тем, что, не проявляя нетерпения, расставлял фигурки вновь в установленном им порядке.
Император привык в одиночестве усаживаться за стол во время второго завтрака. Но госпожа де Монтескье обычно в это время приносила короля Рима к отцу. Наполеон брал его на колени, ласкал и забавлялся тем, что прикладывал свой бокал к губам ребенка и, смеясь от всего сердца, журил сына за то, что тот гримасничает, когда жгучая капля вина попадает ему на язык. Однажды, когда ребенок уже раскрыл рот, чтобы получить кусочек какого-то кушанья, предложенного ему отцом, Наполеон отвел руку и повторил эту маленькую шутку во второй раз. Однако в третий раз юный принц отвернулся, упрямо отказываясь от лакомого кусочка. Когда император выразил удивление по поводу поведения сына, госпожа де Монтескье объяснила, что ребенку не нравятся люди, которые пытаются обмануть его, и добавила: «Он гордый и чуткий ребенок!»
«Он гордый и чуткий? — повторил император. — Это замечательно. Именно потому, что он такой, я люблю его!» Наполеон, обрадованный, что его сын обладает такими двумя качествами, нежно обнял его. В такие непродолжительные моменты император забывал и о своих заботах, и об общественных делах.
Наполеон, бывший лучшим среди отцов, иначе чем хорошим сыном и не мог быть, проявляя к матери неизменную уважительную любовь.
В присутствии других лиц его нежное отношение к матери совмещалось с чувством уважения и серьезностью внимания к ней. Он представил доказательство этого, доказательство, которое эта почтенная женщина ценила превыше всего, когда он назначил ее генеральной патронессой благотворительных организаций. Мать Наполеона была римско-католической матроной, как в облике, так и в степенном ее характере. Преуспевание не вскружило ей голову, так же, как и несчастье не сломило ее. Над ее бережливостью подшучивали, но ее дети знали, что она всегда готова помочь им из личных средств.
Когда императора сослали на остров Святой Елены, мать выслала ему полный отчет о собственном денежном состоянии и просила его располагать всем тем, что у нее имеется. Это предложение матери Наполеон не принял. Когда кто-то сказал ей в то время, что, предлагая все свое состояние сыну, она тем самым подвергает себя нищете, она ответила следующим образом: «Какое это имеет значение? Когда у меня ничего не останется, я возьму свою палку и пойду просить милостыню для матери Наполеона».
В кабинете министров произошла смена министров, факт, который до последнего времени случался очень редко. И действительно, во времена правления Наполеона министры практически не менялись. Лишь министерство иностранных дел не принимало участия в этой устоявшейся традиции. Злоключения, испытываемые в связи с тревожным состоянием наших отношений с Европой, вызывали необходимость время от времени менять направление внешней политики. Вследствие этого граф Дарю стал министром иностранных дел, сменив на этом посту г-на Маре.
Если, с одной стороны, Наполеон испытывал глубокое уважение к графу Дарю, то, с другой стороны, нельзя сказать, что он чувствовал к нему личную симпатию. Он ценил его работу и всегда отмечал его полезную деятельность, но он никогда не испытывал к нему безграничного доверия. Что касается г-на Дарю, то его отношение к императору было отмечено исключительной сдержанностью.
В последний год жизни этот министр оказал мне честь, рассказав, что, когда он шел на прием к императору, то, готовый к любой неприятности, клал в карман ключ от своего письменного стола, чтобы в случае малейшего недовольства со стороны Наполеона вручить ему этот ключ с просьбой вскрыть письменный стол и забрать его семейные документы. «Тогда бы он увидел, — продолжал г-н Дарю, — сравнив реестр моих владений до прихода к нему на службу с нынешним состоянием моих финансовых дел, что я не разбогател, использовав какие-нибудь незаконные методы».
Констан
Мария Луиза была очень красивой женщиной. У нее была великолепная фигура, величественная манера держаться, свежий цвет лица, светлые волосы и выразительные голубые глаза; ее маленькие ручки и ножки вызывали восхищение всего императорского двора. Ее фигура, возможно, была слегка полноватой; но она сбросила лишний вес во время пребывания во Франции, тем самым став более грациозной и красивой. Таков был ее внешний вид.