Наполеон и Жозефина

"Она захотела, — сказал он однажды, — встать на один уровень со мной. Я писал ей любовные письма, которые потом потребовал обратно через Дюрока. Я не хотел, чтобы они были изданы, как это делали с другими правителями". С тех пор как Наполеон убедился, что его любовница захотела стать "фавориткой" и править рядом с ним, он решил порвать с ней. Способ, которым он воспользовался для этого, достаточно интересен. Он вернулся к Жозефине, и, как свидетельствует мадам де Ремюза, признался ей, что действительно был очень влюблен, но теперь все кончилось, и добавил: "Я заметил, что мною хотели управлять"…

Свои признания он довел до интимных откровенностей, "выходящих за рамки простых приличий", и закончил просьбой к Императрице помочь ему разорвать эту связь.

Мысль поручить жене избавить его от любовницы достаточно необычна. Но она не шокировала Жозефину. Мадам де Ремюза пишет:

"Жозефина совсем не была мстительной — это надо признать. И как только она увидела, что ей нечего опасаться, ее гнев угас. Обрадованная тем, что может больше не волноваться, она снова стала для Императора приятной и снисходительной супругой, которая легко прощала ему все. Она прилагала все усилия, чтобы погасить любые сплетни об этой связи, и даже уверяла своего мужа, что, если бы он захотел изменить свои привычки с мадам Дюшатель, она тоже изменила бы свои и сделала все, чтобы поддержать его и даже скрыть его поступки, осуждаемые в свете".

Императрица вызвала к себе первую даму Двора и очень любезно сообщила ей, что Император больше не будет приходить к ней в постель.

— Со своей стороны, — добавила она, — я бы вам посоветовала не пытаться подогревать его кровь вашим чересчур смелым декольте. Император велел мне сказать вам, что отныне ему будут неприятны все способы демонстрации ваших чувств к нему, которые вы посчитаете возможным позволить себе.

Мадам Дюшатель не дрогнула. Она прекрасно владела собой и, по словам мадам де Ремюза, "показывала своим хладнокровием, что не заслуживает подобных предупреждений и еще менее признает свою вину перед Двором, который какое-то время не спускал с нее глаз. Она сохраняла ровное спокойствие, которое доказывало, что ее сердце не было глубоко затронуто неожиданным разрывом".

Что касается Наполеона, его поведение оставляло желать лучшего. Послушаем еще раз мадам де Ремюза:

"Император, боявшийся малейшего давления, вел себя неестественно, пытаясь все время показать, что она перестала для него существовать. Он забывал даже о проявлении элементарной вежливости по отношению к мадам Дюшатель; он даже не смотрел на нее, с легкостью говорил о ней, стараясь представить свои чувства как мимолетную фантазию, о которой он рассказывал с малоприличной откровенностью. Он краснел, будучи еще влюбленным в нее, потому что не хотел признаться даже себе, что подчинился более сильной воле, чем его собственная".

Короче, он вел себя совершенно по-хамски.

Мадам Дюшатель осталась среди приближенных Жозефины. После Ватерлоо она была одной из немногих, кто пришел засвидетельствовать уважение и верность падшему Императору.

Жозефина предстает обнаженной перед папским камердинером

Обнажаться перед священником допустимо только на исповеди.

Жорж Санд

31 марта 1805 года Наполеон покинул Сен-Клу и отправился короноваться в Италию. Счастливый от мысли, что заполучит знаменитую железную корону ломбардских королей, он забыл на какое-то время о своих любовных неприятностях.

Эта корона известна с VI века. Когда Теоделинда, став вдовой Отариса, вновь вышла замуж за Агидульфа, герцога Туринского, она велела изготовить корону для своего нового супруга. Ее сделали из железного обруча, покрытого золотыми пластинками. Некоторые историки, однако, считают, что она вся из чистого золота, но это не так. Другие авторы утверждают, что корона сделана из железа и золота именно для того, чтобы тот, кто носит ее, помнил, что власть — это тяжкий труд, скрывающийся под внешним блеском. Предание упоминает, кроме того, что изнутри железный обруч короны утыкан длинными гвоздями, которые использовались при распятии Христа. До Наполеона эту корону носили Карл Великий и Карл V.

Прибыв в Турин, Наполеон пожелал посетить дворец, в котором никогда не был, и заставил распахнуть все закрытые двери. "Я здесь хозяин! Открывайте!" — приказал он. А через несколько дней папский камердинер по оплошности оказался в одной из комнат, "захваченных Императором". И перед взором этого достойного духовного лица предстала самая удивительная картина, которую он когда-либо видел в своей жизни: несколько озадаченная, но полная достоинства совершенно нагая Императрица.