Наполеон. Изгнание из Москвы

Вести о близком к успеху заговоре Мале достигли Смоленска, и их смысл стал очевиден императору: ничтожество, подделавшее документ, взявшее командование над 1200 солдатами Национальной гвардии, заморочившее голову энному количеству офицеров, включая префекта. Мале выпустил из тюрьмы шпионов, но, когда он претендовал на захват власти в столице, его остановили только благодаря бдительности двух офицеров, потребовавших от него более весомых доказательств. Все это говорило о том, что верности и здравого смысла у граждан на родине осталось очень мало. «А что мой сын? — задал вопрос Наполеон, обращаясь к хмуро молчавшему военному совету. — Неужели ни один о нем не вспомнил?» Дарю, один из его близких друзей, тихо сказал, что парижанам крайне необходимо без промедления увидеть императора живым и здоровым. Втайне Наполеон согласился с ним. Он отдал приказ продолжать отступление на следующий день, все дивизии должны были находиться на расстоянии однодневного перехода друг от друга.

Люди изо всех сил стремились к Смоленску, веря, что там их ждут полные склады. Когда выяснилась правда, большинство отставших, которые по одному или парами продолжали прибывать в город, дали волю отчаянию. Единственным продуктом, присутствовавшим в изобилии, была водка. Сотни солдат упились до бесчувствия, на следующее утро сержанты, обыскивая дома, нашли их мертвыми. Некоторые из этих отчаявшихся людей умерли, так и не найдя утешения в водке, погибнув от снега, завалившего доступ в дотла сожженные дома, где неосторожные бродяги падали в глубокие погреба. «Их тела, — пишет Бургойнь, — на следующий день выносили наружу, не для того чтобы похоронить, а ради одежды». Сам Бургойнь оказался в числе тех, кому повезло больше всего.

Будучи сержантом Старой гвардии, он получил унцию сухарей и немного ржаной муки, смешанной с сеном. Из этого скупого пайка он приготовил нечто, похожее на пудинг, правда оказавшийся тяжелым, как свинец. Несмотря на то что остовы городских зданий представляли лишь относительное укрытие, дух товарищества вновь ожил среди солдат, и Бургойнь потратил ночь на поиски своего самого старого друга — сержанта пеших стрелков по имени Гранжье. Он знал, что тот должен был быть где-то в городе, потому что пешие стрелки ушли вперед у Вязьмы, сопровождая обоз с багажом, принадлежавшим Бессьеру. Так Бургойнь дошел до караульного помещения, расположенного у городских ворот, и, зайдя внутрь, обнаружил, что оно битком набито больными и ранеными, среди которых был и старый стрелок, отморозивший почти все пальцы на ногах. Глоток водки оживил старого товарища Бургойня. «Настоящий солдат не умирает», — пояснил он, предвосхищая своими словами песню, которую более чем столетие спустя будут петь солдаты, марширующие по дороге на Берлин.

Приключения Бургойня за те пять дней, пока он оставался в Смоленске, пожалуй, типичны для здорового человека, уцелевшего после отступления из Москвы. Для его морального состояния самым важным было найти нескольких старых товарищей, и он отчаянно искал их, рискуя жизнью на покрытых снегом бастионах, в почти полной темноте, под звуки завывающего северного ветра. То и дело его охватывали усталость и отчаяние, и он сидел на разбитом орудийном лафете, размышляя над тем, что ему повезет, если доведется увидеть конец этой военной кампании. Но каждый раз Бургойнь вставал и шел дальше. Споткнувшись о тело мертвого драгуна, он услышал собственный крик боли, который вернул его к действительности. Это придало сержанту сил, чтобы продолжать поиски.

Тем временем у него произошли две замечательные встречи. Одна с бандой дезертиров, а другая, как он думал после, с потусторонним миром. Упав с покрытой снегом ледяной дорожки в подвал, он обнаружил себя в окружении банды французских, немецких и итальянских головорезов, которые оставили свои полки и решили извлечь пользу из всеобщего бедствия. Каждый день, с раннего утра, до отхода армии они шли вперед, а затем маскировались, дожидаясь, когда вконец измотанные, оставшиеся в живых солдаты заснут.

После этого они выползали наружу и, прихватив с собой дорожные сумки офицеров, исчезали. Французская армия давно страдала от этих солдатов-бандитов. Еще в булонском лагере, в 1805 году, была известна организация «Фавориты луны», члены которой похитили миллионы франков, бывших личной собственностью войска. Присутствие этих бандитов и их цели вызвали отвращение у человека с характером Бургойня, и он при первой возможности оставил их, пометив крестом нору, где они прятались, в надежде, что наутро это поможет найти их и отдать в руки правосудия.