Наполеоновские войны

И все-таки 4 октября (20 сентября) Наполеон предпринял еще одну, последнюю попытку договориться с русскими о перемирии. В письме Александру I он описал гибель столицы от пожаров, учиненных русскими, изложил предложения компромиссного мира, а в случае их неприятия пригрозил, что «Петербург испытает ужасы Москвы». В своих мемуарах де Сегюр писал, что эта угроза Наполеона была лишь вспышкой гнева и отчаяния, попыткой запугать русских. В начале он хотел отправить на переговоры своего высшего офицера Армана де Коленкура, который нравился Александру I и пользовался некоторым влиянием на него. Между Наполеоном и Коленкуром состоялась длительная и напряженная беседа. Император заявил ему, что будет просить русских о том, чтобы у него потребовали мира так, словно он сам соблаговолил даровать его. Он напомнил ему, что готов идти на Петербург. При этом не преминул лестно отозваться об Александре I: «Его характер отвечает нашим интересам. Никакой другой государь не мог бы заменить его с пользой для Франции».

Но прямой и упрямый по характеру Коленкур был не способен на лесть. Он открыто заявил Бонапарту, что к русским с такими предложениями обращаться бесполезно, пока французские войска окончательно не покинут Россию. Они уже осознали свое преимущество и видят, что мир нужен именно Наполеону. Поэтому офицер отказался вести переговоры. Тогда император решил послать Лористона. Тот также попытался возразить ему и высказал свое мнение: предложил начать отступление на Калугу. Но Наполеон не терпел возражений и сказал, что пойдет по этой дороге лишь в случае заключения мира с русскими. Он показал Лористону письмо к Александру I и приказал срочно отправиться к Кутузову и получить от него пропуск в Петербург. На прощание император сказал ему: «Я хочу мира! Мне нужен только мир, и я непременно хочу его получить! Спасите только честь!»

На переговоры с Лористоном явились адъютант Александра I князь Волконский и начальник штаба русской армии Беннигсен, а Кутузова там не было. Между тем по инструкции, данной Лористону Наполеоном, переговоры должны были вестись лично с фельдмаршалом. Поэтому французский посланник с высокомерием отклонил всякое посредничество и хотел уже прервать переговоры и вернуться в Москву. А тем временем Беннигсен встретился с Мюратом и договорился о прекращении военных действий.

Только в полночь начались переговоры с Кутузовым. Начало было плохим. Лористону не понравилось, что кроме фельдмаршала на встрече присутствовали Волконский и Коновницын, и он потребовал их удалить. Просьбу его удовлетворили. Лористон вручил фельдмаршалу личное послание Наполеона, написанное в льстивой и ласковой манере: «Князь Кутузов! Посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтобы Ваша светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно, когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом. Наполеон». Затем посланник изложил главнокомандующему русской армии цель и мотивы переговоров и попросил пропуск в Петербург. Их беседа, во время которой фельдмаршалу было интересно узнать настроения, царившие в армии противника, и усыпить его бдительность, длилась около часа. Возможно, что в ходе ее обсуждался и «вариант Клебера», который предусматривал эвакуацию французов. Поняв, что Наполеон требует мира любой ценой, Кутузов дал понять Лористону, что теперь цену будут назначать русские. Зная, что французский император – мастер на хитроумные комбинации, он постарался смешать планы противника: что касается выдачи пропуска, то это, дескать, превышает его полномочия, поэтому лучше поручить Волконскому отвезти письмо Александру I, а до его возвращения от государя заключить перемирие. Игра в кошки-мышки продолжалась… Посланника такой вариант, конечно же, не устраивал, но он ничего не мог поделать. Было ясно, что его миссия провалилась.

Фельдмаршал задержал Лористона в своей ставке, а сам с курьером отправил письмо царю, в котором настойчиво советовал ему не идти ни на какие переговоры с Наполеоном. И Александр I этот совет принял. Да и как было его не принять, если после сдачи и сожжения Москвы армия и дворянство в большинстве своем не поддерживали идею мира с Наполеоном. И не считаться с этим царь, потерявший уважение и популярность после многих военных неудач, не мог. Наполеон, рассчитывавший на его слабость и безвольность, ошибался. Теперь Александр I хорошо знал о его безвыходной ситуации и потому был настроен непримиримо: «Не надо малодушного уныния! Поклянемся удвоить мужество и настойчивость! Враг находится в пустынной Москве, точно в могиле… Половина этой армии уже уничтожена железом, голодом и дезертирством, и в Москве у него только ее остатки. Он находится в самом центре России, но еще ни один русский не повергнут к его стопам!.. Благословим руку, избравшую нас как первую нацию для защиты дела добродетели и свободы!»