Наполеоновские войны

Еще одной причиной можно считать то, что привыкшие к строгой дисциплине французы теперь составляли в армии меньшинство, а преобладали итальянцы, поляки, немцы, голландцы, португальцы, испанцы и швейцарцы с хорватами – понемногу от всех государств, где доселе воевал Бонапарт. Все чаще ему поступали и доклады о дезертирстве, беспорядках в некоторых частях. Были случаи, когда солдаты даже организовывали целые шайки, которые мародерствовали по всему пути следования армии. Эти «солдаты удачи» разграбили Минскую губернию, Смоленск и другие российские города. Что касается Смоленска, то Наполеон объяснял это так: «Трудно было избавить от грабежа город, взятый, можно сказать, на копье и брошенный жителями; все, что в нем оставалось, сделалось добычею моих воинов, ожесточенных долговременными лишениями первейших потребностей жизни». И вот теперь настал черед Москвы. Как только «великая армия» заняла город, он немедленно был объявлен трофеем. Французы даже внесли известный порядок в его разграбление: частям назначались свои дни и часы, даже районы, где они могли заниматься таким промыслом. Сохранились воспоминания очевидцев тех событий: «В первый день грабила Старая гвардия; в следующий – Новая, а в третий – корпус маршала Даву и так далее». И здесь у Наполеона нашлось оправдание: его армия считала Москву огромным лагерем, брошенным неприятелем.

Прошло пять дней, но вакханалия разграбления пылающего города продолжалась. Император сделал попытку прекратить этот беспредел, издав приказ о прекращении мародерства, но это не помогло. Солдаты продолжали бесчинствовать. Гвардейцы Лефевра и Мортье, солдаты корпусов Мюрата и Даву врывались в пустующие дома, магазины, кладовые и погреба, забирая из них ценные вещи, одежду, картины, продукты и прочее. По улицам русской столицы беспорядочно шлялись расхлябанные и хмельные вояки. Свои ноши они тащили под мышками и на плечах, и просто волоком. Г. П. Данилевский так описывает эти события: «Грабеж продолжался в безобразных размерах. Солдаты сквозь дым и пламя тащили на себе ящики с винами и разной бакалеей, церковную утварь и тюки с красными товарами. У ворот и входов немногих еще не загоревшихся домов толпились испачканные пеплом и сажей, голодные и оборванные чины разных оружий, вырывая друг у друга награбленные вещи. На площадях в то же время, вследствие наступившего сильного холода, горели костры из выломанных оконных рам, дверей и разного хлама. Здесь толпился всякий сброд».

Подвергся разграблению и Кремль. На его территории французы наскоро соорудили несколько горнов и печей. В их котлы они бросали взятую в кремлевских соборах и окрестных церквях серебряную и золотую утварь и посуду, оклады с икон и образов, кресты из драгоценных металлов. Так вандалы переплавляли русские святыни в слитки из золота и серебра. Были выкинуты на пол мощи святителей Алексея и Филиппа. Наполеон посчитал необходимым вмешаться в сбор трофеев, сделав его организованным. Он велел изъять из церквей и соборов Московского Кремля все самое ценное и снять с колокольни Ивана Великого гигантский крест, который русские считали главным символом православия и связывали с ним благополучие своей страны. Он планировал водрузить его в Париже над Домом инвалидов. Когда французы попытались снять крест, произошел загадочный случай. Вдруг колокольню окружили стаи ворон. Они неистово каркали и беспрестанно кружили над ней. Это привело Наполеона в раздражение: он предположил, что стаи этих зловещих птиц пытаются защитить крест, и приказал рассеять их ружейными залпами. Снять эту священную реликвию с колокольни французам все-таки удалось[5].

Забегая вперед, скажем, что в целом французская армия пробыла в Москве 34 дня. Но за это время она не отдохнула и не оправилась от долгих переходов, как того хотел Наполеон. Напротив, она разложилась, становясь день ото дня все менее боеспособной. В подтверждение этого А. Манфред приводит выдержки из письма от 4 октября военного интенданта Анри Бейля, более известного миру как Стендаль: «Я пошел с Луи посмотреть на пожар. Мы увидели, как некий Совуа, конный артиллерист, пьяный, бьет саблей плашмя гвардейского офицера и ругает его ни за что ни про что… Маленький г. Ж., служащий у главного интенданта, который пришел, чтобы маленько пограбить вместе с нами, начал предлагать нам в подарок все, что мы брали и без него… Мой слуга был совершенно пьян; он свалил в коляску скатерти, вино, скрипку, которую взял для себя, и еще всякую всячину. Мы выпили немного вина с двумя-тремя сослуживцами». «Эти темы – грабеж и пьянство – проходят через все письмо Стендаля из Москвы», – заключает А. Манфред.

Наполеон хочет мира

Оценив ход последних событий и их вероятные последствия, Наполеон пришел к выводу, что оставление русскими Москвы никак не повлияло на их решимость продолжать борьбу с захватчиками. А ведь именно в этой древней столице он хотел заставить их подписать мир. Не меньше императора этого желала и вся его армия – от маршалов до солдат.