Наполеоновские войны: что, если?..

Впрочем, сей порядок сражения, представлявший столь удачное сцепление для отражения кавалерии, с виду казался неважным. Солдаты, построенные таким образом, занимали весьма малое пространство. Один отличный офицер, который назначен был со своим отрядом для подкрепления брауншвейгских солдат, признавался мне, что когда увидел яростное нападение французской кавалерии, коей быстрый напор и ужасный крик, казалось, колебали землю, ею попираемую, и потом обратил взоры свои на малые черные массы, отделенные одна от другой и подвергавшиеся бурному стремлению столь страшного потока, – он невольно усомнился в успехе битвы.

Но когда брауншвейгские войска открыли огонь со свойственным им хладнокровием, быстротой и меткостью, успех недолго казался сомнительным. Артиллерия, со своей стороны, столь же превосходная как по устройству, так и по быстроте движений, произвела над кавалерией ужасное действие и усеяла землю людьми и лошадьми. Сей отпор нимало не ослабил мужества французов, которые шли вперед, невзирая на страшный огонь, готовый поглотить все их ряды; и ежели атака конницы прекращалась на минуту, то только для того, чтобы дать место артиллерии, которая на расстоянии ста пятнадцати туазов производила в густых рядах наших ужасное поражение. «Первый выстрел из пушки, – сказал мне офицер, о котором я упоминал, – положил семь человек в каре, где я находился; другой был не столь губителен: он убил только трех».

Несмотря на столь ужасный огонь и ввиду густых туч кавалерии, которая, подобно хищным птицам, ожидала минуты расстройства в рядах наших, чтобы устремиться на оные – храбрые солдаты вмиг соединялись на трупах своих товарищей и в мрачном молчании снова принимали порядок сражения, к которому приучила их дисциплина.

Наконец, после величайших усилий, приложенных французами, чтобы разорвать наше правое крыло, особенно же утвердиться на Нивельской дороге, и сопротивления англичан, сделавшего все их напряжения тщетными, битва на сей стороне, казалось, успокоилась, чтобы с большей яростью, если это было возможно, свирепствовать в центре и левом крыле.

Деревня Мон-Сен-Жан была первым пунктом, на который Бонапарт, пользуясь большой дорогой, находящейся между нею и Бель-Альянсом, устремил пехотные и кавалерийские колонны свои, подкрепляемые ужасным огнем.

Вершина холма в этом случае доставляла англичанам большую помощь. Вторая их линия, расположенная позади возвышения, была в безопасности от прямого огня артиллерии, хотя и подвергалась выстрелам бомб, который неприятель бросал для обеспокоивания войск, справедливо предполагая, что они скрыты за возвышением. Первая линия получала некоторую выгоду от крепкого забора, который простирался вдоль центра и левого крыла, закрывая отчасти последнее; впрочем, он был не столь крепок, чтобы служить ретрашементом или парапетом.

В то самое время, когда осаждавшие батальоны старались овладеть забором, английская кавалерия, переходя оный в промежутках, несколько раз отражала их; наконец французская кавалерия поспешила на помощь своей пехоте – и англичане, не успевшие в пору соединиться после расстройства, неизбежного при такой ужасной схватке, были почти совершенно разбиты.

Несмотря на все усилия графа Оксбриджа, кавалеристы наши претерпели жестокое поражение в неравной встрече с невредимыми кирасирами; многие были убиты, некоторые взяты в плен и умерщвлены в пылу сражения. Даже Немецкий полк, отличавшийся храбростью и дисциплиной во время Испанской войны, в сем случае не мог выдержать напора французской кавалерии. В эту критическую минуту сэр Джон Элли, ныне служащий в чине генерал-квартирмейстера, испросив позволение вести бригаду, составленную из гвардейских солдат Голубого Оксфордского полка и Серых шотландцев, произвел на кирасиров столь сильное наступление, что они тотчас были опрокинуты. Многие французские отряды были загнаны в ров, наполненный хвощом, и истреблены сильным огнем артиллерии.

Некоторые черты воинского хладнокровия, оказанные в самом пылу сражения, достойны замечания. Гвардия, шедшая для подкрепления 95-го полка, который с помощью ружейного огня выдерживал жесточайшую атаку, кричала ему как будто на параде: «Браво, 95-й! Намыль французов хорошенько: мы их обреем!»

В сумятице, произведенной ужасным поражением кавалерии, многие лица отличились редким мужеством и неустрашимостью; из числа их заслуживает особенного внимания один гвардейский капрал по имени Шейв; он успел убить десять французов собственной рукой, прежде нежели сам поражен был выстрелом из пистолета.