Наполеоновские войны: что, если?..

Сими рассуждениями, которые я осмеливаюсь предложить Вам, не нарушая глубокого уважения моего к Вашей опытности, оканчиваю описание важных происшествий 16 и 17.июня. Остаюсь, навсегда преданный вам

Пол.

ПИСЬМО VIII

К Майору

Поле сражения при Ватерлоо весьма удобно к описанию. Сванийская роща[128], состоящая из густых буковых деревьев, пересекается Брюссельской мостовой дорогой, которая, выходя из сей рощи, имеет направление через небольшую деревню Ватерлоо. На обширном косогоре, называемом Мон-Сен-Жан, близ «аренды», находящейся у самой Брюссельской дороги, роща оканчивается, и сие место становится совершенно открытым. Английские войска расположены были двумя линиями вдоль косогора; вторая линия, развернувшись за вершиной горы, была некоторым образом в безопасности от огня неприятельского; первая же, составленная из отборной пехоты, заняла самую вершину, где левая сторона ее находилась под защитой длинного плетня и рва, кои простирались в прямом направлении от деревни Мон-Сен-Жан к местечку Оген. От сего плетня и рва получили свое название две деревни: одна, расположенная впереди плетня, на самом косогоре, названа Ге-Сент, а другая, находящаяся на конце оного, Тер-ла-Ге. Место, занимаемое Тер-ла-Ге, весьма неровное и покрытое кустарником, служило крепкой позицией для левого крыла английской армии.

Между Тер-ла-Ге и Огеном находится дорога, оканчивающаяся перед лесистыми дефиле Сен-Ламберта, через которые левое крыло наше сообщалось с прусской армией. Центр английской армии занял деревню Мон-Сен-Жан, расположенную посреди возвышения, в том самом месте, где большой путь, ведущий к Брюсселю, разделяется на две дороги, из коих одна идет к Нивелю, а другая к Шарлеруа. Ганноверские стрелки защищали деревню Ге-Сент, находящуюся впереди Шарлеруасской дороги и почти на средине холма. Правое крыло английской армии, простиравшееся вдоль сего возвышения, прикрывало Нивельскую дорогу до Угумона, где и примыкало к глубокому рву.

Долина, находящаяся между двумя высотами Мон-Сен-Жан, не имеет никаких строений и в сей достопамятный день была покрыта обильной жатвой: посреди оной и вправо от центра английской армии стоял замок Умон, или Угумон – это есть (или лучше сказать, было) жилище, построенное в старинном стиле фламандской архитектуры, с башней и – сколько я мог судить по его развалинам – с некоторым родом вала. Оно было окружено с одной стороны широким и крепким забором, а с другой – садом, разделенным на аллеи в голландском вкусе, и защищалось высокой стеной. Вокруг всего строения, на расстоянии трех или четырех арпанов, простирался беспрерывный лес. Сей замок служил важной опорой правому крылу англичан.

Такова была позиция английской армии в тот достопамятный день. Позиция же французов не столь удобна к подробному описанию. Некоторые войска их расположены были в полном виду, а другие в деревнях, находящихся позади высоты Альянса.

Утро 18-го числа сопровождалось столь же сильной грозой, какая свирепствовала всю ночь. Но краткий промежуток спокойствия англичане умели употребить в свою пользу: они вычистили свое оружие и ничего не упустили приготовить к решительному сражению в наступающий день. Также роздана была войскам провизия – и большая часть успела подкрепить себя спасительной пищей.

С рассветом дня многочисленные корпуса французской кавалерии начали занимать высоты Альянса, противоположные горе Мон-Сен-Жан; наша кавалерия отряжена была для встречи оных. Все ожидали схватки только между конницами обеих армий, и пехота думала быть простой зрительницей. Но бегство французского кирасирского офицера, приверженного партии Людовика XVIII, заставило предпринять другие меры. Он открыл, что Наполеон предначертал генеральную атаку, которая должна начаться на правом крыле общим наступлением пехоты и конницы.

Между тем сообщение левого крыла нашего с прусской армией было свободно. Офицер, отправленный к Бюлову в четыре часа поутру, встретил его дивизию, уже идущую к нам на помощь; она проходила дефиле Сен-Ламберта, по весьма узким дорогам, которые переход многих артиллерийских полков и бригад сделал еще более непроходимыми. Одно чувство, как уверял меня сей офицер, воодушевляло всех пруссаков: желание – простертое даже до исступления – ускорить марш свой, чтобы участвовать в славе сей великой битвы, погибнув на поле оной или отмстив потери 16-го числа. Простые солдаты, видя его проезжающего со своим спутником, приветствовали их восклицаниями: «Сберегите наше место, храбрые англичане! – был общий крик их. – Сберегите наше место до тех пор, пока мы соединимся с вами!» – и они удвоили силы свои, чтобы скорее прибыть на место битвы. Но марш был очень затруднителен; они проходили страну весьма неровную, сделавшуюся еще непроходимее от дождей, продолжавшихся всю ночь, и столь неудобную для перехода многочисленных корпусов кавалерии, артиллерии и проч., что даже наши оба офицера, хорошо снаряженные и поспешавшие отдать отчет о своей миссии, не могли прибыть на поле сражения прежде 11 часов.