Наполеоновские войны: что, если?..

Поручив Сакену связать австрийцев, что тот и делал, энергично атакуя саксонцев и тем самым принуждая Шварценберга оказывать помощь Ренье, Чичагов неспешно двинулся на север. Третьего ноября он подошел к Слониму. Авангард вел Ламбер, за ним следовали Сабаньев и Войнов, а Чаплич шел в арьергарде. В связи с отходом Наполеона к Смоленску и вероятностью дальнейшего отступления его сил Минск приобретал чрезвычайное стратегическое значение. Захват Минска не только лишил бы французов запасов, необходимых, чтобы провести зиму в нормальных условиях, но также позволил бы русским двинуться на север и, взяв Борисов, овладеть мостом через Березину, по которому проходила дорога, соединяющая Москву с Варшавой. В результате французы оказались бы отрезанными от Европы. Однако, поскольку Чичагов не знал, что Наполеон ушел из Москвы, русский адмирал (который скорее был протеже царя, нежели способным полевым командиром) не мог знать и о том, сколь значительную роль могут сыграть его действия. В Слониме, как, впрочем, и в Брест-Литовске, Чичагов испытывал колебания, поскольку его больше заботили австрийцы, которые оставались в тылу, нежели захват минских складов.

Французским гарнизоном Минска командовал сорокадвухлетний поляк, генерал Миколай Брониковский. Зиму прошлого года Брониковский провел среди пальм и миртовых рощ Валенсии и теперь испытывал беспокойство как из-за холодной осенней погоды, так и из-за слухов о приближении русских. В течение лета французы заготовили огромные запасы продовольствия, которые теперь хранились на складах Минска. В общей сложности было заготовлено около 3600 центнеров муки, 22 000 бушелей овса, 6000 центнеров сена и 200 бочонков коньяка. Город служил также и крупным госпиталем французской армии: 5000 раненых были размещены в женском монастыре бернардинок и в церкви Петра и Павла. Что касается обороны Минска, то Брониковский мог рассчитывать на гарнизон, в состав которого входили два батальона французской пехоты (из 95-го и 46-го линейных полков), Вюртембергский батальон (из 7-го полка), сомнительного качества 22-й и 23-й полки Великого Герцогства Варшавского, которые были сформированы из недавно призванных на воинскую службу литовских рекрутов, два батальона из состава 2-го полка литовских стрелков и два эскадрона из состава 18-го уланского полка. Кроме того, в распоряжении Брониковского находились 300 французских драгун и 70 литовских жандармов – для решения полицейских задач. Они отражали набеги мародеров, которые орудовали в радиусе нескольких миль вокруг Минска (так, лишь в течение последней недели октября были арестованы и расстреляны шесть португальцев, десять испанцев, двадцать пять французов и один хорват), сдерживали налеты банд беглых крестьян, которые, пользуясь отсутствием своих хозяев, повсеместно занимались грабежами. В отношении артиллерии он мог рассчитывать на небольшое количество немецких канониров и отряд французских артиллеристов, который был направлен в IX корпус, но, опасаясь партизан, остался в Минске.

2 ноября Брониковский получил от Шварценберга невнятное сообщение о продвижении русских войск. Он привел гарнизон в боевую готовность, задержал выход из Минска всех подразделений, которые следовали через город транзитом, временно сформировав из них три батальона, разработал планы возведения укреплений, предупредил об опасности Маре, который находился в Вильно, и приказал генералу Коссецкому защищать мост в Новом Свергене.

11 ноября, когда осуществлялись все эти меры безопасности, авангард Чичагова, которым командовал энергичный французский эмигрант граф Ламбер, атаковал деревню Несвиж, рассеяв учебный эскадрон 18-го уланского полка. Русские, взяв в плен шестьдесят два человека, сами потеряли всего двух человек, которые в ходе атаки получили ранения. Однако десять литовцев сумели уйти. Миновав позиции Коссецкого, они на следующий день появились в Минске. Брониковский получил известие об их прибытии вечером, как раз в тот момент, когда готовился приступить к обильному ужину. Он тут же составил депеши, в которых просил срочно оказать помощь. Эти послания были адресованы Маре, Домбровскому, польская дивизия которого, в тот момент находившаяся чуть восточнее Бобруйска, блокировала подступы к этому городу; Удино, корпус которого располагался еще дальше, а также Шварценбергу. Командующий австрийскими войсками, следуя за Чичаговым, 12 ноября вступил в Слоним, но был вынужден повернуть назад чтобы оказать помощь своим саксонским союзникам, которые подвергались энергичным атакам Сакена.

Тем не менее Брониковский получил весьма значительную поддержку от Домбровского, который, получив депешу из Минска, сразу же собрал все, что было у него под рукой (1-й, 6-й, 14-й и 17-й полки польской пехоты, а также 2-й, 7-й и 15-й полки польских улан), и двинулся к Минску. 16 ноября Брониковский на немецком языке энергично приветствовал его прибытие.